— Тогда мы должны приступать. — Геометр хлопнул в ладоши и одарил всех самой лучезарной и — без сомнений — самой сумасшедшей из своих улыбок. — Хранитель, дружочек, ты ведь помнишь, что я говорил тебе тогда. Контроль. Контроль и надежда. Неподконтрольная категория. Исключение. Но важное. Важнейшее. Верно, профессор, вы же мастер в отвлеченных категориях?
— Да какой уж там мастер… — Ман никак не мог отогнать воспоминания, родившиеся видением будущего, он усиленно моргал, словно стараясь оградить неровное крошево энергетических полей, выводящих из равновесия все души по Ту и эту стороны.
— Какой-никакой, а вопросы ваши найдут ответы. Не сегодня, так завтра, — Геометр не переставал улыбаться, переводя взгляд с одного своего подчиненного на другого. Что творилось в его душе, никто не мог сказать точно, но сам чертежник, казалось, был воодушевлен. — Это ведь в надежде главное?
— Это, — Ман поймал себя на том, что не может смотреть на Геометра.
— А нам, Геометрам, что главное?! Нам главное, чтобы…
— Всё было-с в равновесии. Батюшка, ты чего это? Столько-с слов… — в голосе Китайца сквозило столько заботы, что Геометр немного стушевался.
— И правда, и правда. Многословие — это не ко мне. Я всегда говорю по сути. Не больше и не меньше. Если иногда и позволю себе что лишнее, так это исключительно по любознательности и впечатлительности своей натуры. А вообще… — Геометр резко вытянул вперед руку: — Хранитель, циркуль!
Холодный металл лег в ладонь непривычной тяжестью. Геометр улыбался — четко, наметанным взглядом отмерил и приоткрыл циркуль буквально на 15 миллиметров. Тут главное — не ошибиться, разрывая тонкой чертой связку своего тела и сути; а еще можно почувствовать и залюбоваться прозрачным свечением собственной души, несдержанной, ярко-изумрудной, ускользающей в поток Силы. Циркуль падает из пальцев. Отчего так тепло в этой комнате? А кто эти люди? Странные какие. Напряженные, что ли. Чертежи? Ух ты! Это кто же всё это нарисовал? Наверное, вот этот молодой человек, он так уверенно поднимает циркуль и что-то чертит. Только что это он чертит в воздухе-то? Кто ж по воздуху чертит?
Хранитель медленным спиральным скольжением впускал Кристаллическую в тело Геометра. Обжигающий глоток шершавого воздуха. Темнота перед глазами — и века в глубине сердца. И зияющая пустота — не Избранник. Другой. Освобождение осознания того, что так нужно… Лишь немного нужно потерпеть, чтобы вернуться к тому, кто избран.
