Бесконечность | страница 6



   Запыхавшись, я поднес ко рту маску и сделал большой вдох. Кислорода в баллончике осталось меньше половины, его еще надо растянуть на неделю, но мне стало легче, в голове прояснилось. Вокруг негромко разговаривали,  тихо и без охоты. Обменивались новостями, которые уже никого не интересовали, без интереса обсуждали сплетни. Говорят, какие-то английские ученые изобрели анти-тела, уничтожающие нано-роботов, но я давным-давно перестал верить в эти сказки - биосфера планеты наполнена таким количеством микроскопических роботов с фабрики Балича, что даже если бы действительно отыскалось противоядие, избавляться от них пришлось бы веками, ведь они обладали способностью к самовоспроизводству и даже мутировали, если чувствовали опасность. Нет, это наш вечный крест, ничего уже не поделаешь. Открытие действительно изменило нашу жизнь.

   Вскоре я подошел к своему дому. От других домов он отличался только номером и внешне был похож на гигантский, возносящийся в небо столб, изрезанный частыми точками крошечных окон. На первом этаже располагался квартальный центр эфтаназии - обычная дверь, обычная вывеска, непрозрачные стекла. Перед ней столпилась длинная очередь, состоящая преимущественно из мужчин. Можно было подумать, что они стоят за талонами на питание или кислород - лица спокойны, взгляд остановился, движения вялы и экономны. Это те, кто добровольно отрекся от великого дара, не выдержал бесконечной пытки. Говорят, внутри каждому из них делают инъекцию и проводят в специальное помещение, где они ждут конца, а тела ночью сжигают. Не знаю, никто из тех, кто побывал там, уже не вернулся обратно. Рано или поздно там окажусь и я, но, в свою очередь, у меня уже не будет возможности поделиться с кем-то впечатлениями.

   На свой сто двадцать шестой этаж я добрался через два часа - примитивные лифты приводились в действие мускульной силой и пассажиры часто отдыхали, прежде чем мы добрались. На этаже было просторней, но я постарался быстрее проскользнуть в квартиру - бесконечные коридоры и одинаковые двери всегда нагоняли на меня тоску и уныние.

   Ольга по своему обыкновению сидела перед телевизором и не обратила на мой приход внимания. Она много болела и что-то дало осложнение, парализовав ее на всю оставшуюся жизнь. Лишившись тела, она стала безразлична и раздражительна, ее ничего не интересовало кроме телевизора и она без раздумий тратила на него последние киловатты из неприкосновенного запаса. Меня она не замечала, хотя время от времени и разговаривала. Я отдавал ей половину кислородного пайка - как инвалид, она получала урезанную порцию.