Раньше я ездил домой на трамвае, но после Энергетического Кризиса транспорт отошел в прошлое, от него остались лишь редкие скелеты автобусов на дороге и валяющиеся на обочине вверх дном машины. Когда же это было? Я помнил, что стоял май, но год вылетел из головы. Наверно, лет восемьдесят назад? Или девяносто? Кажется, тогда вышел замуж кто-то из правнучек, вероятно, Алена. Со временем моя память все чаще изменяла и это было неприятно. Я уже не помнил по именам все потомство, да и меня мало кто знал.
Поезда и автомобили остановились и так и не пошли - запасы нефти были исчерпаны до дна, шахты закрылись - закончился уголь. Некоторое время еще царил оптимизм - японцы уверяли, что в ближайшее время будут внедрены электромобили, но через пару лет кризис повторился и про уверения забыли - электричество стало не по карману. Долго держались атомные станции, но под конец вышли и они - как обеспечить энергией бессмертных?
Я жил в новом доме, на сто двадцать шестом этаже выше поверхности. Все дома старого образца давно были снесены, иначе город не смог бы вместить все сорок миллионов жителей. А ведь когда-то он считался провинциальным и едва мог набрать пол миллиона! Что поделать, бессмертие не останавливает размножения, а все естественные механизмы ограничения популяции, если они, конечно, существовали, разлетелись на шестеренки, когда Балич сделал свое Открытие. Население Земли давно перешагнуло отметку в восемьдесят миллиардов и теперь ни один отдел статистики уже не мог подсчитать, сколько нас, бессмертных и жалких, облагодетельствованных Баличем, продолжает жить.
Да, многое изменилось с тех пор. Напрягая память, я еще мог вспомнить безлюдные улицы и голубое небо. Это было давно. Так давно, что даже нельзя подсчитать. Несколько веков назад? Тысячелетий? Неизвестно - календари почти вышли из обращения, я даже не знал, какой сейчас год. Атмосфера погибла уже давно, то, чем мы сейчас дышим уже врядли назовешь воздухом. Пытаясь удержаться на грани, мы вырубили последние леса и настроили гидроэлектростанций, изрыли планету как головку сыра, отыскивая последние, чудом уцелевшие, месторождения. Бессмертные владыки мира, мы ползли по улицам, как вялые, нанюхавшиеся отравы, тараканы, чтобы на следующий день начать все с начала. Получить талоны на еду, добрести до работы и вернуться обратно. Впрочем, иметь работу теперь было почетно, по последним выкладкам, что я слышал, рабочим местом обеспечен лишь один из трех сотен. Что же делают остальные люди, куда они идут? Чем питаются? Что ждут от бесконечности?
