– Белый кристалл и желтый! Вы уже готовы узнать, какой из них воссиял, знаменуя победу?
– Да-а-а! – раздался рев из тысяч глоток.
– Так смотрите же, господа, своими глазами! И чествуйте победителя!
На воздетых к небу ладонях глашатая засиял белый кристалл. Желтый остался блеклым. Похоже, в этот раз даже укус демона – ас-сура не помог Сельву обойти императорского скакуна Руша. Впервые за два десятка лет первое место заняла лошадь императора!
Жокеи привели лошадей к финишной черте. Когда трибуны взорвались криками, наездники заставили животных встать на дыбы. Это было красиво, но только до того момента, как Сельв, закатив глаза, не начал падать. Он опустился на передние ноги. Они подломились, и жеребец, вращая глазами, хрипя и пуская пену, завалился на бок.
Руша и второго скакуна поспешно увели прочь. Для Сельва прикатили деревянную платформу и кое-как погрузили жеребца на нее. Накрыли парой попон и увезли.
– Похоже, скакун Тарнов обречен, – раздался у меня над ухом голос принца. – Если бы Сельв пришел первым, Тарны, конечно, заработали бы столько, что гибель отличного породистого скакуна окупилась бы многократно. Но что-то пошло не так…
– Я хочу уйти отсюда! – Мне, в отличие от слишком уж спокойного Нибу Иру, было не по себе от мысли, что несчастный Сельв расплатился жизнью за амбиции своих хозяев. На глаза наворачивались слезы, и даже огромный выигрыш не мог подсластить горечь, подступившую к горлу.
– Ты очень чуткая и жалостливая, Жемчужина. – Его высочество погладил меня по виску и скуле кончиками пальцев. – И при этом сильная и стойкая. Я восхищаюсь тобой!
– Не стоит, мой принц. Я обычная, если не считать того, что стала жрицей Рождающего… и то не по своей воле.
– Родители вынудили? – понимающе кивнул Нибу Иру.
– А? Да, родители… – Я едва не отхлестала себя по щекам.
Да что же это со мной такое?! Второй раз за день выдаю себя! Надо собраться и не болтать все, что приходит в голову, а тщательно обдумывать каждое слово! А пока лучше и вовсе прикусить язык!
Я замолчала и не открывала рта, пока не оказалась снова в своих розовых покоях при храме Рождающего. К счастью, Нибу Иру связал мою внезапную молчаливость с тем, что я все еще переживаю за Джано Райна и за несчастного скакуна Сельва. Его высочество даже посчитал нужным извиниться.
– Прости, Жемчужина, – сказал он, остановившись у подножия лестницы, ведущей на галерею второго этажа. – Не думал, что этот день вместо радости принесет тебе испытания и огорчения. Обещаю найти способ утешить тебя и сделать что-нибудь приятное!
