И вот тут всплывал очередной коробящий Олега момент, а именно — рабы. Они были, были распространены и являлись одной из форм “гражданского состояния жителя Полиса”. С рядом интересных особенностей, не без интереса отметил я. Для начала, рабом мог быть лишь совершеннолетний, психически здоровый человек (впрочем, как и любым другим типом человека, больные на голову были либо “иждивенцами”, либо находились в состоянии излечения, людьми не признавались и, соответственно, прав и обязанностей не имели).
Итак, раб — это человек, жизнь и здоровье которого оберегается законами, гарантируется ими же и обеспечивается рабовладельцем. При этом, оный же рабовладелец вправе определять, как и что рабу делать и как жить. Вся ответственность за деяния раба, целиком и полностью, на рабовладельце: убил раб — накажут рабовладельца, например.
Не во всём и не везде так, но в целом, выходила картина, что с раба снимали (либо отнимали, если по суду), большую часть прав, взамен лишая большей части ответственности и обязанностей, наиглавнейшая из которых, обеспечение собственной жизнедеятельности, была задачей любого другого типа гражданского состояния. Кстати, самоубийство раба вменялось в вину рабовладельцу, следовало расследование и, ежели вина последнего в этом деянии была установлена, то он наказывался как за убийство человека.
Что, к слову, стабильно поддерживало по Полисам количество рабов в десяток процентов от населения, припоминал я учебники. И довольно забавным образом сформировало в общественном сознании презрение к нищим и всяческой с оными связанной “благотворительности”: бесталанен, ленив, непредприимчив — иди в рабы, хозяин найдёт тебе дело и обеспечит твою жизнь.
С преступниками же выходило, что они, в основном, становились “городскими рабами”. Принимать ответственность за “порабощённого” не своей волей подданные и граждане разумно опасались.
И да, весёлый квартал Полиса в большинстве своём обслуживался именно рабами, как и ряд коммунальных и производственных нужд. Социум в этом не видел ничего дурного, Орм также, а вот Олег пребывал в сомнениях, хотя в данном разрезе чёткое деление на права и обязанности, с соответствующей ответственностью, выходил разумнее, нежели в мире Олега.
Например, дети и иждивенцы были в определённой степенью собственностью родителя либо обеспечителя. Это факт, однако, их деяния, в рамках данной же концепции, выходили его ответственностью. Например, десятилетний шкет (или группа их, непринципиально) из садизма или глупости убьёт человека. И их родители пойдут в суд как убийцы, потому как недовоспитали именно они, и вина, соответственно, их.
