Если ты увидишь сожженных девочек, – хрипит он, едва шевеля потрескавшимися черными губами, – тебя постигнет несчастье.
Я закусываю губу, удерживая рвущийся наружу крик. Со скамей на меня теперь смотрят и другие лица. Некоторые я узнаю. Некоторые помню очень смутно. Две фигуры встают и шаркают по проходу ко мне. На полпути они вспыхивают. Но даже охваченные пламенем продолжают идти.
Я пячусь назад. Холодная ладонь опускается мне на плечо. Я понимаю свою ошибку. Я ощущаю его кислое дыхание и слышу голос…
– Мам. МАМ!
Я вырываюсь из сна подобно утопающему, выныривающему на поверхность из глубин темного и зловонного озера.
С трудом разлепляю глаза и пытаюсь сфокусировать взгляд на Фло, которая держит меня за плечи. Вид у нее встревоженный и разгневанный одновременно.
– Господи Иисусе, как ты меня напугала.
– Я… Я…
– У тебя было что-то вроде кошмара.
Сон. Это был всего лишь сон. Я осознаю, что лежу, свернувшись калачиком, на диване в одежде, от которой разит потом и сигаретным дымом. Я опускаю ноги на пол, переводя свое тело в сидячее положение. Сквозь шторы в комнату проникает дневной свет.
Фло садится на пятки и смотрит на меня.
– Мам?
– Я… э-э… не могла уснуть. Спустилась, чтобы выкурить сигарету, и увидела в часовне какой-то свет. Ну, и пошла посмотреть…
– Ты куда-то пошла одна среди ночи? – Фло встает, упершись руками в бедра, и гневно смотрит на меня. – Мама, это та-ак тупо. На тебя могли напасть, тебя могли убить.
– Ладно, ладно. Там никого не было.
– А что за свет?
– Я не знаю. Плохая лампочка. Мое воображение.
– И это все?
– Да.
– Почему ты спишь на диване? От тебя разит сигаретами.
– Наверное, я прилегла на минутку, а потом отключилась.
Она продолжает подозрительно на меня смотреть. Затем вздыхает и качает головой.
– Ладно. Кофе будешь?
– Да, спасибо… А который час?
– Почти девять.
Девять часов. Девять утра. Утро понедельника. Время встречи. Проклятье.
– Доброе утро всем. Приношу свои извинения за то, что немного опоздала.
Я улыбаюсь небольшой группе людей передо мной, пытаясь, подражая Деркину, излучать благодушное сияние. Не уверена, что мне удается. То, что я раскраснелась и отдуваюсь, одновременно пытаясь застегнуть воротничок, видимо, говорит не в мою пользу.
Преподобный Раштон встает.
– Я представлю вам присутствующих?
– Спасибо, – с благодарностью произношу я. Проклятый воротничок.
Мы все втиснуты в крошечный офис сбоку от основной часовни, офис, который казался мне тесным и без людей, а теперь, когда в нем собралась вся приходская команда, и вовсе стал напоминать обиталище хоббитов.
