– Привет, милая, – говорит Эмма.
Поппи замечает на скамье у стола меня.
– Привет, Поппи. Ты меня помнишь? Мы виделись вчера.
Кивок.
– Как у тебя дела?
– Мне купят хомяка.
Мои брови взлетают вверх.
– Отлично.
– Это была идея Саймона, – говорит Эмма. – Но не забывай, Поппи, тебе придется за ним убирать. Мамочка этого делать не будет.
– И папочка тоже, – раздается у нас за спиной низкий звучный голос.
Я оборачиваюсь. В дверях стоит Саймон Харпер, одетый в потрепанный джемпер, покрытые пятнами джинсы и носки грубой вязки. Он входит в кухню, берет стакан и наполняет его водой из холодильника. Похоже, мое присутствие его не удивило, а впрочем, он, должно быть, уже заметил мою машину, припаркованную возле дома. Стикер на заднем стекле «Викарии делают это с благоговением» выдает меня с головой. Но это не я его наклеила, спешу уточнить. Как и большую часть всего остального, я унаследовала машину от кого-то из предшественников.
– Преподобная Брукс. Рад снова вас видеть.
Тон, которым он это произносит, говорит об обратном.
– Надеюсь, вы ничего не имеете против того, что я к вам заглянула. Я только хотела узнать, как дела у Поппи.
– С ней все в порядке. Верно, Поппи?
Поппи послушно кивает. Присутствие отца, похоже, снова переключило ее в режим молчания.
Он смотрит на Эмму:
– Тебе надо было позвать меня и сообщить, что у нас гостья.
– Прости, я думала, ты занят.
– Я мог бы выкроить время.
– Да, пожалуй, но я не думала…
– Вот именно – ты не думала.
Резкие слова повисают в воздухе. Я перевожу взгляд с одного супруга на другого, а затем спешу встать, прежде чем у меня вырвется что-то, чего человеку в моем положении говорить не следует.
– Эмма, спасибо за кофе. Было приятно познакомиться. И рада снова повидаться с тобой, Поппи.
– Я вас провожу, – говорит Саймон.
– В этом нет необходимости.
– Мне будет приятно это сделать.
Мы выходим в холл. Когда нас уже никто не может слышать, он произносит:
– Вам незачем было приезжать и шпионить за нами.
– Я этого не делала.
– Я знаю о вас, преподобная Брукс, – понизив голос, говорит он.
– Неужели? – Я напрягаюсь.
– Знаю, откуда вы.
Я пытаюсь сохранять невозмутимый вид, но чувствую, что подмышки взмокли.
– Понятно.
– Уверен, что у вас самые лучшие намерения, но здесь вам не Ноттингем. Это не какая-то городская помойка, и мы тут детей не насилуем. Мы не такие, как те люди.
– Те люди?
– Вы знаете, что я имею в виду.
– Нет. – Я холодно смотрю на него. – Может, вы хотели бы уточнить?
