– Мне очень жаль, – шепчу я. – Мне жаль, что все так вышло.
Он открывает глаза. Я вздрагиваю. Наши взгляды встречаются, и его глаза расширяются. Одна рука приподнимается с простыни, скрюченные пальцы указывают на меня.
– Все хорошо, – говорю я. – Я…
Из его горла вырывается булькающий звук. Он пытается говорить, но это звучит, как будто он подавился.
– Ме-х… Меееххх.
Я пячусь назад на подкашивающихся ногах. Дверь распахивается, и в комнату врывается Аарон.
– Что случилось?
– Простите, – говорю я. – Он проснулся и начал кричать.
– Он редко видит новые лица. Наверное, это просто шок.
Он подходит к отцу и ласково касается его предплечья.
– Папа, все в порядке. Все в порядке. Это преподобная Брукс. Новый викарий.
Марш пытается высвободить руку.
– Мех, мех…
– Наверное, мне лучше выйти, – говорю я и поспешно покидаю комнату.
Я стою в прихожей, пытаясь взять себя в руки, все еще в шоке. Этот взгляд. Сдавленный возглас. Спустя несколько минут Аарон выходит в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.
– Он уже успокоился.
– Хорошо. Мне очень жаль, что я его расстроила.
– Это не ваша вина. – Он откашливается. – Я благодарен вам за то, что вы заехали, и за поддержку.
Мы неловко улыбаемся друг другу.
– Я, пожалуй, пойду, – говорю я.
Аарон провожает меня к входной двери. Мне не терпится покинуть этот дом. Этот запах, эта атмосфера горя, эти воспоминания. Но у самой двери Аарон останавливается в нерешительности.
– Преподобная Брукс?
Я вопросительно смотрю на него.
– Мне приходит в голову только одна причина, по которой мой отец мог бы спрятать тело, – необходимость защитить другого человека.
– Кого?
Он пристально смотрит мне в глаза:
– В этом и заключается главный вопрос, не так ли?
Не ведаем, какую сеть себе плетем… Вот только на самом деле мы скорее несчастные мухи, нежели пауки, и видим липкую ловушку, в которую попались, лишь тогда, когда уже слишком поздно.
Я оставляю машину у часовни и по неровной дорожке иду к дому. У двери я останавливаюсь. Странное покалывание в затылке. Такое ощущение, как будто за мной кто-то наблюдает. Я оборачиваюсь и обвожу взглядом дорогу и окружающие поля. Ни машин, ни людей. Отдаленное жужжание сельскохозяйственных агрегатов. Больше ничего.
Возможно, я просто взвинчена. Мозг все еще обрабатывает загруженную в него новую информацию. Перестраивает сложившееся у меня предвзятое отношение к людям. (Хотя к Саймону Харперу это не относится. Он по-прежнему мудак.) Мне также не дает покоя странное предчувствие, что я вот-вот получу ответы. Но я совершенно не уверена, что мне хочется их знать.
