– Раньше?
– Да. Яростным атеистом. Бога нет. Религия – источник всех зол. Мы – всего лишь животные. После смерти ничего нет. Рай и ад – это самообман, не более того. Ну и так далее.
– Что заставило вас изменить свое мнение?
Его лицо мрачнеет.
– У меня был ребенок, прекрасная дочь… и я ее потерял.
– Мне очень жаль, – снова говорю я.
– Внезапно я понял, что вся эта риторика, все эти самодовольные умные рассуждения – полное дерьмо. Потому что моя дочь была не просто плотью и кровью. Мой маленький счастливый клубочек противоречий. Ее благородное сердце, ее любознательность, ее мечты, ее жизненная сила и энергия. Все это не могло просто так взять и исчезнуть, как если бы не имело значения. Как если бы она не имела значения. Я должен верить в то, что ее душа продолжает где-то существовать. Иначе я не смог бы жить.
У него срывается голос. Он опускает глаза. Я инстинктивно тянусь к нему и сжимаю его руку выше кисти.
– Душа твоей дочери очень даже жива. Я чувствую ее в каждом твоем слове. Это удивительная энергия, которая нас окружает. Вот так она и продолжает жить – в тебе.
Он поднимает голову, и наши взгляды встречаются. Я что-то вижу в его глазах, и на мгновение чувствую себя совершенно беззащитной. Затем он моргает.
– Спасибо.
Дрожащей рукой он поднимает чашку с кофе.
– Прости. Это все еще…
– Разумеется.
И так будет всегда. Возможно, боль станет менее острой, менее мучительной. Но она будет сопровождать его повсюду, пока он в конце концов не забудет, какой была жизнь без нее.
– Итак, – Майк пытается взять себя в руки, – я обнажил душу. Как насчет тебя?
– Меня?
– В тот день я почувствовал в тебе определенную враждебность… к журналистам?
– О, это так, чепуха.
– Чепуха?
Кап, кап. Я не отдам вам Руби.
Возможно, все дело в вине, возможно, мне кажется, что я перед ним в долгу, но неожиданно для самой себя я произношу:
– В моей бывшей церкви случилось нечто ужасное. Умерла маленькая девочка. Пресса обошлась со мной жестоко.
Викарий с кровью на руках.
Он опускает глаза, а затем немного смущенно произносит:
– Я знаю.
Я смотрю на него широко открытыми глазами.
– Знаешь?
– Я тебя погуглил. Прости. Мне не понадобилось много времени, чтобы найти историю о твоей бывшей церкви. А сегодня утром я нашел у себя в почтовом ящике вот это. – Сунув руку в карман, он извлекает сложенный листок бумаги и кладет его на стол. – Я не хотел затрагивать эту тему в присутствии Раштонов.
Я беру листок и разворачиваю его. Это копия той же вырезки, которую я нашла в церкви приколотой к кукле. Под ней кто-то напечатал:
