— Серьезно? — немало удивился Сулейман.
— Во всяком случае, мне так показалось. Уже сейчас тульский паша командует самым сильным полком в Московской Руси. По мнению самого Царя — он сильнее столичного. Учитывая это и репутацию непобедимого полководца — это большая заявка.
— Но ты сам говоришь, что у Андрея-паши мало воинов.
— Войско Крымского хана он разбил еще меньшим числом. Он во многом ориентируется на золотые годы ромеев. На их славных воинов, которые, по его словам, почти столетие громили всех подряд не зная поражений. И практически всегда сражались с врагом, что превосходил их числом. Иной раз во много раз.
— Ты в это веришь? — скептично выгнул бровь Сулейман и едва заметно улыбнулся. Снисходительно так.
— Я по пути сюда заехал на Афон и попытался проверить его слова. Монахи знают немного, так как мало интересуются былым. Да и времени у меня много не имелось, чтобы самому зарыться в древние рукописи. Но то, что удалось выяснить… — он развел руками.
— Так он прав?
— Повелитель, я не знаю кто или что такое Андрей. Но он знает ОЧЕНЬ много. Его голова стоит больше, чем все твое собрание книг. Я уже думал о том, что было бы недурно его выкрасть и посадив в клетку, выпытывать эти знания. Но я боюсь, это может не сработать. Мы ведь не знаем кто он на самом деле.
— А ты думаешь, что не человек?
— Я думаю, что он кто угодно, только не Андрей сын бедного сипаха Прохора. Все вокруг в этом уверены. Но этого не может быть, потому что не может быть. Это настолько невозможно, как если бы у двух любящих друг друга содомитов родился ребенок от этой любви.
— Поэтому его боится Царь?
— Он его боится потому что в старину у ромеев не редко полководцы свергали своих повелителей. Почти все новые династии восходили именно так. И, я мню, Иоанну кто-то об этом шепнул на ушко. Поэтому он опасается Андрея и той силы, которую тот набрал. И нам можно наступить на эту мозоль.
— В прошлом году Курбский умер очень позорной смертью, стремясь поссорить Царя и тульского пашу. Не боишься последовать за ним?
— Все мы можем ошибаться. — пожал плечами собеседник. — Если Андрея-пашу не получится привлечь на твою службу, то его всегда можно занять делом подальше от наших границ.
— Это где же?
— В Ливонии. Она сама очень слаба. И, если проявить немного участия, то может появиться много желающих откусить от нее кусок побольше. Поэтому, мню, можно в ней столкнуть Литву и Москву лбами. Подкидывая проигрывающей стороне немного денег, дабы война шла как можно дольше. Вот на этой войне Андрея и можно занять. Каким бы чудным полководцем не был — война вымывает воинов. И воевать против Литвы и Ливонии он не сможет долго своим полком.
