Чахотка. Другая история немецкого общества | страница 79
Между 1900 и 1903 годами Цилле, которому было уже за сорок, удался художественный прорыв. Зимой 1901 года впервые были выставлены его восемь рисунков и две гравюры — они экспонировались на черно-белой выставке Берлинского сецессиона, объединения берлинских художников вокруг Макса Либермана, наиболее мощной художественной оппозиционной группы германской столицы. В 1902 году прошла первая индивидуальная выставка Цилле, в 1903 году его приняли в Сецессион, где его натуралистическому документализму пришлось соперничать с двумя другими течениями: проникавшим из Франции импрессионизмом и хрупким орнаментальным модерном.
Широкой публике Цилле стал известен в 1903 году, когда его рисунки стали публиковать газеты Lustige Blätter («Веселые страницы»), мюнхенская Jugend («Молодежь») и Simplicissimus («Симплициссимус»), самый остросатирический и ядовитый немецкий журнал вплоть до Первой мировой войны — его эмблемой был свирепый рычащий красный бульдог.
Цилле был верен своему жанру и своим темам всю жизнь, ни на что особенно не претендуя, не вступая ни в какие профсоюзы или партии, не выдавая себя за бунтаря или классового борца. Он был просто филантроп, упорный и упрямый в своем пристрастии к изображению нужды и нищеты, и сознательно поддерживал эту направленность в своем творчестве>[489].
Цилле рисовал болезнь пролетариата — чахотку: маленькая девочка с изможденным лицом заявляет: «Я умею плеваться кровью на песок!», мальчик продает «синих Генрихов» стоящим в очереди на кухню для бедноты.
В 1907 году, в 49 лет, Цилле потерял работу в Берлинском фотографическом обществе. После тридцати лет службы он перестал быть наемным работником и должен был содержать семью как свободный иллюстратор и карикатурист. На рынке труда конкуренция среди свободных художников была высока, и Цилле пришлось пойти на компромисс, чтобы угодить вкусам публики. Его мрачные образы нищеты пользовались всё меньшим спросом, Цилле стал рисовать сочные фольклорные шуточные карикатуры и сюжеты. В последние годы жизни он почти не создал ничего значимого.
Чахотка добралась и до его семьи. После смерти жены о художнике заботилась невестка Анна>[490]. Когда и она заболела чахоткой, обеспокоенный Цилле отправил ее лечиться в Швейцарию на курорт Ароза, но лечение в Альпах не было успешным, и женщина умерла в 36 лет, спустя несколько месяцев после смерти самого Генриха Цилле 9 августа 1929 года. За его гробом шли тысячи людей. Его имя и творчество стали символом пролетарского Берлина, грубого, но упорно пробивающегося по жизни. И остаются им до сих пор.
