– Не подавай мне ложной надежды, сынок! – недоверчиво произнес ученый. – Зеленые лучи вернулись?
– И зеленые, и голубые, и даже синие! Не волнуйтесь так, успокойтесь…
– Солнце! Солнышко! – ласково повторяла Сабина.
В это время друг за другом проснулись ничего не понимающие многострадальные служанки и Робер. Лангр посмотрел на струящийся из окна яркий дневной свет:
– Когда оно встало?
– Вот уже тридцать шесть часов как…, – подшутил над ним Мейраль.
– Так что, мы значит спали…
– Почти двое суток!
– А ты! – с завистью и обидой проворчал профессор. – Ты, значит, присутствовал при воскрешении? Ты видел нарождение нового мира! Почему ты не растолкал меня как следует?
– Это было невозможно.
Лангр погрустнел и затих. В эти мгновения он испытывал самое горькое разочарование, какое только могло случиться с ученым. Он страшно завидовал. Потом ликование взяло верх над завистью. По старческим венам разлилось сладостное тепло наивной надежды: на обновленной земле настанут счастливые дни справедливости, а несправедливость исчезнет навсегда!
– Подъем! – воскликнул он. – Нельзя бездарно терять ни одной из этих прекрасных минут…
И ученый набросился на свои приборы, как волк кидается на свою жертву. Он жадно пробежал глазами пометки Мейраля и, забыв обо всем, с дрожащими в предвкушении великих открытий руками взялся за работу.
– Ах, – вздыхал он время от времени, – это слишком величественно… это слишком прекрасно.
Тем временем Катрин принесла горячий шоколад, и они позавтракали прямо в лаборатории, получив от этой скудной еды ни с чем несравнимое удовольствие.
– Ну что, не пора ли нам пополнить рацион? – улыбаясь, кричал профессор.
– У нас нет только мяса, – ответил Жорж, – зато навалом муки, сахара, кофе, шоколада… Наше бедное население изрядно поредело за это время, а запасы так и остались почти нетронутыми.
Тень промелькнула на блаженном лице почтенного старца. Сабина тут же вспомнила о теле несчастного мужа, распростертом на полу в соседнем кабинете.
– Сотни тысяч наших собратьев, которых мы потеряли за минувшее время, должно быть уже покоятся в земле! – произнес Лангр дрогнувшим голосом.
Через несколько часов на улице возобновилась привычная возня: слышались голоса людей, крики, шум машин, лай собак… Внезапно раздался громкий удар колокола… затем, после короткого перерыва, полилась звенящая светлая музыка: с колокольни собора Сен-Жак во всю мочь воспевали воскрешение рода человеческого.
