- Алтаев..., Эркенов..., Салмонавичус..., Гогоберидзе..., Петровский..., шуршал голос, а мозг фиксировал: -Один..., два..., три...
Прапорщик насчитал очень много и ужаснулся: от его роты остались только он, раненый Шинин, лейтенант Клюев и те, трое легко раненных. Прапорщик вернулся назад к раненым, нашел лейтенанта и, закуривая, сел рядом с ним. Лейтенант уже был с автоматом и в ботинках. Он сидел, обхватив правой рукой левую, н тихонько раскачивался, словно баюкал свою руку.
- Лейтенант! - негромко позвал прапорщик. Тот виновато поднял глаза. Наши пацаны почти все полегли, только трое ранены, и Шинин тяжелый. Прапорщик замолчал и сильно затянулся вонючим дымом.
Лейтенант сгорбился еще больше и молчал, потом вдруг быстро заговорил:
- Леонидыч, ты прости меня... Испугался я. Тут отпуск на носу, думал, что чуть постреляют - и все. Думал, боя не будет, а оно, видишь как.
Прапорщик всматривался в лицо Клюева, бледное и серое то ли от боли, то ли от пережитого страха. Лейтенант продолжал, злобенеющим голосом:
- Ты, прапор, лучше молчи. Мне до старлея неделя осталась, документы уже ушли. Если промолчишь, то за этот бой, да за ранение мне какой-нибудь орденок навесят. Хотя, - он попытался ухмыльнуться бескровными губами, - я скажу: "Зачем мне орден? Я согласен на медаль". Ты понял? В случае чего, у меня и на тебя компра есть. Девчонку зачем сегодня прихлопнул? To-то! Клюев уже совершенно осмелел. - Ты ж ее вначале..., а потом пристрелил, а чтобы не докопались, ты ее потом похоронил...
- Ox и падаль же ты, лейтенант, - не повышая голоса, сказал прапорщик, перебивая горячечную скороговорку Клюева. - Шакалюга ты вонючая.
Клюев схватился было за автомат, но прапорщик, почти не размахиваясь саданул огромным кулаком в подбородок снизу вверх. Голова лейтенанта мотнулась назад, изо рта потекла тоненькая струйка крови.
- Дерьмо ты собачье, - все так же спокойно произнес прапорщик, - о своей заднице тревожишься, а то, что пацанов твоих положили, тебя меньше всего волнует. Сука! - прапорщик сплюнул. - Какая же ты сука! - я пошел разыскивать капитана Вощанюка, разузнать, что с Шининым.
Вошанюк был у комбата - майора Пожарищенского. Капитан уже доложил о потерях. Майор сидел на корточках у рации и курил. Левый рукав его бушлата тлел, распространяя вокруг вонь горящей ваты. Прапорщик присоединился к офицерам. Из командиров остались в живых только комбат, капитан Вощанюк, лейтенант Клюев и прапорщик Белов. Капитан говорил:
