— Очень сомневаюсь. Простите за наглость, но не могли бы вы его описать?
Вика пожала плечами:
— Да, конечно. Чуть выше матери, широкий в плечах, глаза стального цвета, я бы даже сказала: ярко-стального, если такое возможно; нос недлинный и прямой, волосы серые, как будто седые или посыпанные пеплом. Зовут Констан… Марк, что с вами???
Паренек бледнел прямо на глазах, казалось, еще мгновение, и он просто растворится в воздухе. Это что такое? Страх? Вервольф боится… ее отца? Чушь!
— Марк! Да что не так?
— Костадон. Ох, Небо и Подземелье. Я мог бы и догадаться. Вы — дочь Костадона… Но как??? Как Аде удалось?..
То есть, матушка опять отличилась? И как на этот раз? Да уж… Интересно, что будет теперь?
— Марк, хватит меня пугать. Кем является мой отец? Отчего такая непонятная реакция?
Тяжелый вздох:
— Знаете, герцогиня, теперь я больше не удивляюсь, почему Ада навязывает вам таких высокопоставленных женихов. Ведь даже мой брат — первый советник Императора, а не простой смертный. Думаю, если бы не чувства к ней Его Величества, так и не успевшие остыть за это время, ваша матушка и самого правителя вам в женихи навязала бы. Вместо Джордана. А отец… Отец ваш — полубог-полудемон, сын наиболее удачного и длительного союза между одним из высших демонов и богиней любви и семейного очага. Интересная пара, надо сказать. Очень много необычного об их союзе рассказывают. И не всегда поймешь, что — вранье, глупая байка, а что — настоящая правда. И Костадон получился весь в родителей: высоко ценит семейные узы, готов к моногамии, в отличие от некоторых его пылких родичей, но при этом оторвет голыми руками любую часть тела всякому, кто посмеет обидеть кого-нибудь из его близких, тех, кого он впустил в свой ближний круг.
Ой, как все чудно складывается. Прямо как в сказке: жила себе поживала этакая скромная девочка-припевочка, которая и знать не знала, кем являются ее родители, а потом — р-раз — и очутилась в волшебном мире с демонами, спящими с людьми и богами, живыми оборотнями и драконами и личными домовыми. Супер…
В глазах у Вики неожиданно потемнело. Встревоженный голос вервольфа донесся как будто издалека, и девушка почувствовала, что теряет сознание.
— И что ты ей сказал?
— То, что должен был сказать ты — правду!
— Дурак. Ада теперь нас обоих убьет.
Какие знакомые голоса…
— Арлей! Ты… Ты знал!
Вика раскрыла глаза и обвиняюще уставилась на своего лорина. Тот, стоявший у ее постели рядом с растерянным оборотнем, лишь устало вздохнул:
