Сад, как и положено ему в это время года, уже давненько сбросил листву и приготовился впадать в зимнюю спячку. Если честно, я бы с удовольствием последовала его столь соблазнительному примеру: все же предыдущие сутки выдались чересчур хлопотными, одна битва с Вартом за право появиться во дворце непременно в брючном костюме может по праву считаться эпической, сравнимой чуть ли не с битвой богов… Да, я выиграла это сражение, взамен разрешив навесить на себя миллионы следилок, но мои так и не регенерировавшие нервы! А необходимость развлекать разговором чрезвычайно тупых и невероятно тучных соседок за столом? Увы и ах, не все коту масленица, дамы оказались любительницами садоводства и огородничества, так что мне спешно пришлось вспоминать, какую конкретно культуру мы возделываем на полях в своих усадьбах и какое количество (в точных цифрах!) наемного персонала можем себе позволить. Бедные мозги от подобных усилий чуть не задымились. Так что саду я откровенно завидовала. А затем заметила неподалеку от очередного магического шара, прилежно освещавшего местность, некую давно забытую, но все же хорошо известную мне личность, и зависть сама собой пропала, зато появился охотничий азарт.
— Да говорю ж, не знала я, — раздраженно шипела, словно оправдываясь, серокожая низенькая короткостриженая девушка, обращаясь к высокому, патлатому, нескладному парню, постоянно испуганно оглядывавшемуся по сторонам. — А коли и она, что ж теперь? Струсил, да? Так и скажи, что струсил.
— Не в тебя тогда молоньями швырялись, — беззлобно огрызнулся ее собеседник, и я поняла: помнит меня болезный, до сих пор забыть не может. Чудненько. Люблю иметь козыри в рукаве.
— И дальше что? — начала раздражаться собеседница парня. — Нам за болтовню не плачено.
— А за что вам плачено? — невинно поинтересовалась я, появляясь в поле зрения обоих заговорщиков, останавливаясь рядом с ними и беспечно улыбаясь.
— Дык, — начал было лешак, вздрогнул, осознав, к кому конкретно обращается, осекся, резко посерел и мгновенно втянул голову в плечи. — Ты это, драконица, давай не шали. Мы ща сами отсюда утопаем. Своими ножками.
— Ну нет уж, — вызывающе подбоченилась, как я поняла, кикимора. — Ты иди, если хошь, а я…
Красивый вышел огонек, миленький такой, аккуратненький, кругленький, ярко-красного цвета. В ночи особенно хорошо виден. И чего было повторно сереть, спрашивается? Оба и так практически растворились в темноте.
— Родная, ты зачем народ запугиваешь? — Ироничный голос мужа я ожидала с минуты на минуту, поэтому даже не пошевелилась.
