– Я ошиблась в переводах. Впервые в жизни, представляешь?
– Как же так! – всплеснула руками Элла.
– Сама в шоке, – сказала я. – Не знаю, что делать теперь. Как дальше работать.
– Вот смотрю я на тебя, – сказала Элла строго, принимаясь раскладывать кабачки. – Как по мне, так заняться тебе нечем. Скучно. Тягомотно. Уж не знаешь, чем бы голову забить. Ясное дело, ты в переводах ошиблась. Так любой ошибется, если целыми днями себе черт-те что надумывать. Начальник твой терпеливый еще. Другой бы давно уж тебя с работы попер. А он все терпит. Видать, человек хороший.
Я молчала.
– Жди, да и все, – продолжала Элла уже мягче. – Все пройдет. Успокоиться тебе надо. Слишком нервничаешь по пустякам. Не дело трястись так. Лучше клубники у меня купи. Очень вкусная.
Элла, наконец, улыбнулась. Клубника, и правда, была крупной, спелой и пахла на километр вокруг.
– Да, давай, конечно.
– Может, все-таки в полицию заявишь? Они ж расследовали, мужа твоего искали. Может, сразу найдут, кто тебе всякую ерунду написывает.
– Не хочу.
– Ну, тогда решай сама. По мне, так ничего ужасного не происходит. Вот то, что муж пропал, это да, серьезно. Несчастье. Так целый год уж прошел. Можно и привыкнуть. А остальное… Мало ли кто что кому пишет. Плюнь ты на это, да и все.
– Мне все время что-то чудится, – начала я и замолчала.
Какая же я зануда! Ну, зачем Элле слушать о подозрительных звонках по телефону и в дверь! Сначала стало немного обидно. Потом стыдно. Все-таки я очень эгоистична. Навязываю свои проблемы чужим людям. Посторонним. Назойливость пора прекращать.
– Спасибо тебе. Ты меня очень выручаешь советами. Не могу без них.
– Нема за шо. Еще подходите, – Элла опять улыбнулась,
– Приду, конечно. Куда же я денусь.
И тут я решила проявить чуткость.
– Ты когда домой пойдешь?
– До темноты поработаю, – Элла удивленно посмотрела на меня. – Что мне дома делать?
Я впервые задала ей такой вопрос.
– Тяжело, наверное, все время на рынке? – продолжала я.
– Тяжело, конечно. Но что сделаешь? Семью кормить надо. И так одну овсянку едим. Ну, и фрукты, овощи, конечно, в разном виде. – Она почесала шею. – Матери на лекарства деньги уходят.
– И кот ест?
– Конечно. Куда ему деваться? От голода, что хочешь, есть начнешь. Он особенно борщ уважает. Огурцы свежие любит.
Я шла домой и представляла, как по утрам Элла готовит овсянку для матери, кота и черепашки. Кажется, кота звали Неон, а черепашку Энн. (Ну, вот, не такая уж я равнодушная, запомнила имена питомцев Эллы.) Перед глазами возникла крупная сутулая фигура, подвязанная смешным фартуком с разноцветными цветочками. Почему мне привиделась именно такая расцветка?
