.
Буддизм становится популярен в крупных европейских городах: Лондоне, Берлине, Вене, Риме и особенно в Париже.
А. И. Андреев обращает внимание, что «распространению буддизма на западе России немало способствовала также и новомодная теософия, имевшая явную индо-буддийскую подоплеку. От “Тайной доктрины” Е. П. Блаватской легко переходили к буддийскому учению как таковому, видя в нем некую универсальную религию будущего. В целом же не будет преувеличением сказать, что в Петербурге этого периода теософией и буддизмом увлекались в равной степени практически одни и те же люди, что породило даже такое характерное словечко, как “теософо-буддисты”. Эти неофиты – по сути, интеллектуальные буддисты или необуддисты – тяготели к раннему, этическому, буддизму Хинаяны с его акцентом на индивидуальном морально-психологическом самосовершенствовании, в отличие от приверженцев позднего “Северного буддизма” Махаяны (Большой Колесницы), для которой конечная цель учения состояла в общем спасении живых существ»[405].
Однако в Париже Волошин встретился именно с одним из лидеров «северного буддизма», с «посланцем Далай-ламы». Эта личная встреча с одним из буддийских лидеров Тибета и России стала, по мнению самого поэта, прикосновением к буддизму «в его первоисточниках».
Нельзя понять важность этого события, не обратившись к личности Агвана Доржиева, биографии и деятельности которого сегодня в российской науке уделяется большое внимание. Агван Лобсан Доржиев (1853/54-1938) был родом из хоринских бурят, в 19 лет он со своим учителем отправился из Забайкалья в Тибет для получения высшего буддийского образования. Однако ввиду запрета Лхасы для иностранцев, он вынужден был вернуться. Через несколько лет он вновь отправился в Тибет, где поступил на обучение в Гоман дацан. По окончании обучения Доржиев получил высшую ученую степень «лхарампа» и в том же году был назначен одним из наставников («цаннид-хамбо») юного Далай-ламы. Доржиев имел большое влияние на Далай-ламу, по существу он создал русофильскую политическую группировку, определившую на многие годы характер тибетской внешней политики.
В конце 1897 г. Доржиев был отправлен Далай-ламой в Европу – в Россию и Францию. Как пишет А. И. Андреев, «достигший совершеннолетия и взявший бразды правления в свои руки XIII Далай-лама, вероятно, по совету Доржиева, решил положить конец изоляции Тибета и начать диалог с Западом»[406]. Доржиев ехал с особой дипломатической миссией: «прозондировать почву относительно возможности оказания помощи Тибету этими странами в противостоянии экспансионистской политике Британской империи.»
