И продолжается этот бесконечный, безумный бег под палящим солнцем, по улицам города, где смешались запахи бетеля, пряной восточной пищи, разгоряченных человеческих тел. В чем его цель? Рикша «бегал, жадно копил деньги – и нельзя было понять, во что он больше влюблен: в свою беготню или в те серебряные кружочки, что собирал за нее…»[121].
Словно вся «жажда существования» воплотилась в этом бесконечном, изнуряющем беге, он олицетворяет само существование, забытье жизни и забытье от жизни. Но вот рикша, потерявший полгода назад свою юную невесту, «обегая дом, вдруг так шарахнулся назад, точно его ударили в лицо палкой: стоя возле открытого и освещенного окна второго этажа, – в японском халатике красного шелка, в тройном ожерелье из рубинов, в золотых широких браслетах на обнаженных руках, – на него глядела круглыми сияющими глазами его невеста, та самая девочка-женщина, с которой он уже уговорился полгода тому назад обменяться шариками из риса! Его, внизу, в темноте, она не могла видеть. Но он сразу узнал ее – и, отшатнувшись, застыл на месте»[122].
Молодой рикша прекращает свое звено, свой короткий круг человеческой жизни. Смерть – самка ядовитого паука – купленная у старика-индуса, была безжалостна и природно красива: «.вся в черных кольцах с зелеными каемками, с голубой головой, с изумрудной полосой на затылке и траурным хвостом, – она была, при всей своей малости, необыкновенно сильна и злобна.»[123] Мучительная смерть частями уносила «человеческую жизнь, человеческие способности: мысль, память, зрение, слух, боль, горе, радость, ненависть – и то последнее, всеобъемлющее, что называется любовью, жаждой вместить в свое сердце весь зримый и незримый мир и вновь отдать его кому-то»[124].
Но закончен ли бег? Преодолена ли жажда жизни? Побежден ли бог смерти и жизни Мара? Увы. «Недолгий срок пребудешь ты в покое отдыха, снова и снова, в тысяче воплощений, исторгнет тебя твоя эдемская земля, приют первых людей, познавших желание.»[125] Сон будет недолгим, а мучения жизни вечным кругом повторения. Ибо на них обречен всякий существующий в Цепи, в том, что буддисты называют сансарой.
А что такое беззаботная жизнь его человеческого брата, антипода и двойника – англичанина? «Он был невысок и крепок, в золотых очках, с черными сросшимися бровями, в черных коротких усах, с оливковым цветом лица, на котором тропическое солнце и болезнь печени уже оставили свой смуглый след. Деревянный голос его был тверд и спокоен, но взгляд странен.»
