. И в целом, считает она, отношение Бунина к проблеме “концов” – естественное проявление антропокосмического мироощущения, путь к которому в литературе был продолжен Толстым. При этом Сливицкая указывает на противоречивость, двойственность восприятия смерти Буниным, которая исходит, по ее мнению, из его принадлежности к европейской культуре: «Если бы Толстой и Бунин были последовательными космистами буддийского толка, их так бы не мучила неизбежность индивидуального толка. На Востоке нет идеи сотворения мира, нет поэтому и эсхатологических концепций»
[83].
В качестве доказательства она приводит отрывки из бунинских произведений. «Люди совсем не одинаково чувствительны к смерти. Есть люди, что весь век живут под ее знаком, с младенчества имеют обостренное чувство смерти (чаще всего в силу столь же обостренного чувства жизни). Протопоп Аввакум, рассказывая о своем детстве, говорит: “Аз же некогда видех у соседа скотину умершу и, той нощи восставши, пред образом плакався довольно о душе своей. Поминая смерть, яко и мне умереть.”», – пишет Бунин в «Жизни Арсеньева»[84]. О гибели в детстве пастушка Сеньки: «Не Сенька дал мне понятие о смерти. Я и до Сеньки знал и в известной мере чувствовал ее. Однако это благодаря ему почувствовал я ее в первый раз жизни по-настоящему, почувствовал ее вещественность, то, что она, наконец, коснулась и нас. Я впервые ощутил тогда, что она порой находит на мир истинно как туча на солнце, вдруг обесценивая все наши “дела и вещи”, лишая нас интереса к ним, чувства законности и смысла их существования, все покрывая печалью и скукой»[85]
О людях с особым чувством жизни и смерти, о Толстом, стоящем в ряду таких людей, Бунин пишет в работе «Освобождение Толстого». Обращение к творчеству Толстого, идеи которого в свое время сильно повлияли на самого Бунина, это и повод для разговора о том, что же такое смерть и как жить с ощущением своей и всеобщей смертности: «Смерть есть прекращение, изменение той формы сознания, которая выражалась в моем человеческом существе. Прекращается сознание, но то, что сознавало, неизменно, потому что вне времени и пространства. Если есть бессмертие, то только в безличности. Божеское начало опять проявится в личности, но это будет уже не та личность»[86].
Наряду с ощущением смерти и смертности всего живого одной из доминант произведений Бунина является идея повторяемости жизни, а, значит, поскольку жизнь и смерть сопряжены, и повторяемости смерти. Эта идея послужила основанием для выводов филологов о художественных противоречиях изображения жизни и смерти в произведениях Бунина, поскольку, «стремясь представить эти полярные состояния бытия как равноправные (по типу модели Инь – Ян), Бунин создает образы жизни и смерти и одинаковым художественным способом. А именно тем самым это равноправие нарушает. Поэтому в картинах жизни-смерти обретает слишком большую силу смерть: выступая вперед, она часто либо заслоняет, либо отравляет собой жизнь»
