Последняя волна арестов прокатилась по институту месяц назад. Тогда в одну ночь исчезли все ученые-немцы, бежавшие в СССР из гитлеровской Германии. Года три как эти ученые приняли советское подданство. В институте тогда устраивались торжественные вечера, им подносили подарки, адреса и цветы. Все иммигранты получили хорошие квартиры и условия для научной работы. А теперь арестовали даже их жен. Даже ту, русскую, которая вышла замуж за одного из немцев уже здесь года два назад.
Обычная внутренняя дисциплина помогла Ирине закончить абажур и даже показать Оленьке как светятся картинки, когда внутри горит лампочка. Для этого пришлось перевернуть колпачок и поднести его к висячей лампе снизу. Картинки были видны вверх ногами, но и так они привели девочку в восторг. Она радостно прыгала, выкрикивая: «Кьёкодил, кьёкодил…»
Ирина собирала на кухне ужин, когда на короткий звонок в переднюю помчались наперегонки Оля и боксер. Рослый, широкоплечий и чуть сутулый Алексей Дмитриевич казался осунувшимся и больным. Он отстранил собаку, почти машинально приласкал девочку, лепетавшую что-то про крокодила, и устало опустился в кресло, стоявшее в передней.
— Сегодня ночью арестован Николай Кириллович. — Голос звучал хрипло, как у простуженного.
Николай Кириллович Ефремов — директор их института, академик, близкий и старинный друг Трубникова.
— Но как же?.. — Несмотря на смутное и не высказываемое вслух ожидание этого ареста, известие было тяжелым ударом и для Ирины, но ее изумление относилось к другому: она была в институте до конца рабочего дня, но ничего не слышала о том, что директор взят.
Это объяснялось просто. Было известно, что Ефремов должен выехать ночным поездом на несколько дней в Москву. Провожать себя на вокзал Николай Кириллович никогда не позволял, и все думали, что он уехал. Действительную причину отсутствия Ефремова кроме спецчасти знал, вероятно, только Вайсберг — секретарь партийной организации института, с лица которого весь день не сходило выражение плохо скрываемого торжества.
Вайсберг был вечный аспирант, выдвинутый несколько лет назад в аспирантуру по комсомольской линии. В бытность студентом электротехнического института он входил в состав вузовского треугольника. Это дало ему возможность не отягощать себя даже тем анекдотическим минимумом знаний, которым могли обеспечить тогдашние дальтон-планы[11] и бригадные методы обучения.
Из райкома партии и даже горкома не раз намекали руководителям ФТИ, что подход к оценке формальных данных, необходимых для присвоения ученой степени руководящему партийному работнику, не может быть таким же, как и для других ее соискателей. Но невежество Вайсберга выходило за все границы, и он уже два раза провалился на защите кандидатской диссертации.
