На заводе, куда поступил бывший детдомовец, он только несколько дней простоял за верстаком. И поработав немного на технической работе в заводской комсомольской организации, Пронин ежегодно стал избираться комсоргом разных заводских цехов, год от года всё более крупных. Возможность при помощи нескольких слов, переданных куда надо, устроить кому-нибудь грандиозную пакость радовала его, как иного вооруженного дурака радует возможность убить, слегка нажав на спусковой крючок.
Повзрослев, Пронин обнаружил немало горьких истин. Он понял, что его ненавидят и презирают даже те, кто из трусости и подлости перед ним заискивает. Впоследствии он открыл для себя, что и необразованность всё меньше считается обязательной в комплексе признаков пролетарского происхождения. И что сама эта необразованность отнюдь не способствует больше продвижению по партийно-комсомольской линии. Обнаружилось, что дальше секретаря захудалого комсомольского райкома ему не пойти, хотя в партию его уже приняли.
Конечно, было совсем еще не поздно заняться самообразованием или поступить на рабфак, но горький хлеб настоящей работы его не устраивал.
Из кризиса Пронина вывела вовремя подоспевшая мобилизация в органы НКВД. Повсюду теперь были расклеены плакаты Б. Ефимова, изображавшие «ежовскую рукавицу». Рука в колючей рукавице сжимала горло издыхающей змее с длинным раздвоенным языком — внутренней контрреволюции. Пронину очень импонировало сознание, что и он теперь — одна из колючек этой рукавицы, и притом ядовитая.
Досадно, правда, что чины в органах звучат менее значимо, чем в Армии. При тех же знаках различия они на два ранга ниже, чем у армейцев. А вот понятие «отделение», когда речь идет о звании, толкуется здесь в армейском смысле, хотя следовательское отделение — это большой отдел Управления, возглавляемый чекистами высокого ранга с большим опытом.
Само же следовательское дело оказалось удивительно простым. И напрасно Пронин побаивался сначала, что законченных семи классов не хватит для его освоения. Изучать пришлось лишь систему документации и делопроизводство. Некоторое время Пронин проходил стажировку в качестве помощника следователя. Он присутствовал на допросах с применением мер воздействия, участвовал в инсценировке пыток за стеной для взятия подследственного «на бога», дежурил при пытках бессонницей — конвейером. Приходилось ему участвовать и в групповых избиениях допрашиваемых.
Пронин прошел стажировку успешно — ничто в его душе не воспротивилось этой работе. Более того, он убедился, что в подавляющем большинстве люди — мразь и слякоть, и что страхом из них можно выбить решительно всё. Он сделал парадоксальное наблюдение, что чем образованнее и культурнее были подследственные, тем, как правило, они быстрее глупели от страха и отчаяния. Это открытие доставило ему особое наслаждение и злобное удовлетворение.
