Девочки замолчали, услышав шаги на дорожке. Они прижались к кустарнику и, подглядывая через зеленые ветви и листву, отметили, что темная юбка платья гувернантки, мадам Боннет, проскользила мимо них. Довольные тем, что их не заметили, девочки захихикали. Но тут Лиза прошептала:
— А матушка сказала, что, если мы не выучим сегодняшний французский урок, она не даст нам пирожных.
— И что же? — нахмурилась восьмилетняя Машенька. Да, она тоже любила пирожные, но даже они не могли заставить ее учить эти злосчастные спряжения. — Ты, Лизонька, ради сладкого на все готова.
Девочки находились в приусадебном саду дачи Озеровых, где уже второй месяц жили с матушкой и гувернанткой. Их отец, что занимал при дворе Екатерины Алексеевны ответственную должность, приезжал в московскую усадьбу изредка, всего на пару дней в месяц. Оттого почти все лето Анна Андреевна Озерова проводила в своем загородном имении только со своими четырьмя детьми: двенадцатилетним Сережей, Лизой, Машей и малышом Костей. Две няни и гувернантка-француженка были ей в помощь. Но порой даже они не могли уследить за непоседами и озорниками господ Озеровых.
— Но пирожные из кондитерской месье Буланже такие вкусные. Прям оторваться невозможно. Особенно те, которые со взбитым кремом и лесными ягодами, — прохныкала Лиза и всхлипнула.
— Ты что, плакать вздумала? — обернулась к ней Маша, увидев, как мадам Боннет направилась в сторону дома. Отметив, что глаза сестры увлажнились и она начала морщить носик, Маша недовольно заявила: — Если хочешь, мы сами купим эти пирожные и без матушки.
— Как это? — удивилась Лиза.
— Пойдем к месье Буланже и купим.
— Но у нас нет денег, — пролепетала Лиза.
— А мы возьмем в кредит. Мама часто так делает. Я видела, и не раз, как она в лавках говорит: «Запишите на мой счет».
— И месье Буланже даст нам пирожные?
— Конечно. Главное, не робеть, — кивнула Маша.
— И когда мы пойдем за пирожными?
— Прямо сейчас и пойдем.
— Но надо будет выйти за ворота, — опасливо заметила Лиза, она была более скромной и послушной, чем Маша. — А матушка запретила нам выходить на улицу одним.
— Она и не узнает, что мы ходили. Пошли, — велела Маша и, схватив сестру за руку, потянула ее прочь из сада.
Девочки бегом преодолели путь до ажурных чугунных ворот и приблизились к небольшой калитке, которая служила выходом для прислуги. Здесь не было сторожа, оттого Маша привела сестру именно сюда. Когда девочки уже открыли калитку и выглянули на многолюдную в этот дневной час улицу, Лиза испуганно заметила:
