— Ну что ж, этого достаточно, госпожа, — довольно ухмыляясь, заскрежетала старуха, сверкая несколькими кривыми зубами. Она быстро припрятала драгоценности подальше к себе за пазуху, а затем открыла старую, с потертой обложкой книгу, лежащую рядом, и начала читать себе под нос. Озерова, смертельно бледная и дрожащая, терпеливо ждала, когда колдунья обратит на нее внимание. Наконец старуха подняла на женщину помутневшие глаза и сказала:
— У меня есть один камень, синий яхонт. Так вот, этот сапфир может служить оберегом для одной из дочерей госпожи. Та, которая станет носить его, будет защищена от неправедного дела и смерти по наущению врагов. Именно она, возможно, сможет продолжить твой род…
— Дочь?! — воскликнула Анна. — Но я хотела бы, чтобы это был сын…
— Нет, камень будет помогать только женщине или девушке. Над мужскими судьбами он не властен.
— Я поняла тебя. Но какая из моих дочерей должна носить его?
— Это госпоже решать. Надобно подарить сапфир одной из дочерей, и именно она, единственная, сможет остаться в живых после смерти всех…
Анна закатила глаза, лихорадочно обдумывая слова старухи.
— Но этот камень стоит целое состояние, понимаешь? — добавила колдунья. — Ежели госпожа готова заплатить, я подготовлю его.
— Я согласна. Завтра же принесу тебе все свои драгоценности, если этого будет недостаточно, попрошу у мужа недостающих денег.
— Договорились, — довольно зашипела старуха и добавила: — Да, и еще одно. Дочь госпожи, которая будет владеть камнем, может передать его по наследству своей дочери. В тот час, когда сапфир будет подарен другой женщине твоего рода, он начнет охранять новую владелицу и так далее… на протяжении десяти колен…
Часть первая. Под страхом смерти
Сокровенною тайной с тобой поделюсь,
В двух словах изолью свою нежность и грусть
Я во прахе с любовью к тебе растворяюсь,
Из земли я с любовью к тебе поднимусь.
О. Хайям
Москва, окрестности Воронцова поля,
усадьба Ильинка, 1780 год, Июль
Машенька выглянула из-за дерева и поманила рукой сестрицу Лизоньку, которая искала ее глазами. Лиза понятливо кивнула и быстро подбежала. Обе девочки проворно уселись на корточки, спрятавшись за невысокий кустарник, постриженный в виде боскета. Лизонька неожиданно чихнула, Маша строго посмотрела на нее и, прижав пальчик к губам, прошептала:
— Тише! А то мадам Боннет услышит, и придется нам опять учить эти французские спряжения.
— Я тоже не хочу их учить, — тихо прошептала семилетняя Лиза.
