Оказавшись в тепле, внезапно начинаю дрожать всем телом. И даже коротко чихаю. Муж реагирует незамедлительно.
— Так, иди в душ, быстро, — приказывает Дима, а сам снимает промокший пиджак и бросает его на стул в углу комнаты. — Не хватало тебе заболеть еще.
Неожиданная забота растапливает сердце и одновременно настораживает.
— Но… Маша, — пытаюсь сопротивляться я.
И теряюсь, потому что в этот момент Дима скидывает с себя рубашку. Понимаю, что он не может находиться в мокрой одежде, но все равно смущаюсь, особенно, когда скольжу глазами по его подкачанному торсу, спускаясь на пресс. И еще ниже. Вспыхиваю и отворачиваюсь.
— Переодену Машу сам, осторожно. И присмотрю, пока тебя нет. Только за футболкой сбегаю, — вдруг заявляет муж, окончательно ввергая меня в ступор.
Стою, не в силах пошевелиться, и только ресницами хлопаю.
Дима недовольно сканирует меня, потом приближается решительно и, развернув меня вокруг оси, подталкивает в ванную. Не упускает возможности нахально шлепнуть меня по бедру, словно подгоняя. Бурчу возмущенно, но все же слушаюсь. Прикрываю за собой дверь, попутно отмечая, что внутри нет ни замка, ни крючка. Надеюсь, Дима достаточно воспитан…
***
Позволяю себе немного расслабиться и насладиться душем. Ведь Маша сейчас под присмотром Димы. Казалось бы, я не должна доверять ему, но почему-то на душе спокойно.
Мурлыкая что-то себе под нос, отключаю воду, выбираюсь из душевой кабинки и заворачиваюсь в полотенце. Неловким движением цепляю и скидываю с раковины стакан с зубными щетками, который тут же летит на пол. Вроде бы мелкая вещь, но звук от соприкосновения с кафелем такой звонкий, что невольно морщусь.
Секунда — и на пороге ванной появляется Дима. В футболке и домашних джинсах. Растерянно смотрю на него и забываю, как дышать. Неловко получилось.
— Все в порядке, — спешу отчитаться я, но голос звучит сипло.
Сжимаю край полотенца на груди и неуверенно застываю на месте.
С Димой в этот момент происходит нечто странное. Он обводит меня тягучим взглядом, сжимает и разжимает кулаки, хмурится. Будто борется сам с собой.
А потом вдруг подлетает ко мне, одной рукой обхватывает талию, а вторую — укладывает на мой затылок. И впивается в мои губы поцелуем. От неожиданности открываюсь ему, впуская жадный язык. Отвечаю так охотно, будто всю жизнь только и ждала этого момента. И задыхаюсь от накативших эмоций.
— Кать, — выдыхает Дима мне в губы, — не могу больше.
И я уверена, что его слова на сто процентов продиктованы животным инстинктом, который пробудился при виде полуголой самки, но продолжение фразы заставляет меня засомневаться.
