Когда он наконец отстраняется, я задыхаюсь, а голова идет кругом.
— Что это было? — Я облизываю губы, все еще чувствуя его вкус. Не думаю, что пальцы на моих ногах когда-нибудь перестанут поджиматься, но меня все устраивает.
Он пожимает плечами, как будто в этом нет ничего особенного — словно его поцелуй только что не потряс меня до глубины души.
— Именно такой поцелуй я должен был подарить тебе, когда ты вошла в дверь.
Я прижимаю ладонь к колотящемуся сердцу, от чего ямочки на щеках Деклана становятся еще глубже.
— Немного сводит с ума? — с надеждой спрашивает он.
— Немного сводит, — отвечаю я и притягиваю его на второй раунд.
Но вместо того, чтобы поцеловать меня — по-настоящему поцеловать — Деклан быстро прижимается губами к моему лбу и встает, избегая смотреть мне в глаза, пока собирает наши тарелки.
— Ты, должно быть, устала, — говорит он и выбрасывает мусор в ведро.
Я откидываюсь на спинку стула, разочарованная, но не удивленная. С тех пор, как три недели назад он открыл истинные глубины моего долбаного прошлого, он держится на расстоянии. Ну, по крайней мере, в сексуальном плане. Когда мы спим ночью, он обнимает меня крепче, чем спандекс Джона Гудмена. И, если не считать одной неловкой попытки секса, когда он каждые пять секунд спрашивал, все ли со мной в порядке, с тех пор он ко мне не прикасался. Моя вагина начинает принимать это на свой счет.
Я вздыхаю и потираю лоб.
— Устала.
Он прислоняется к стойке, скрещивает руки на груди и хмуро смотрит на меня.
— Тебе следует меньше работать, — хоть его заявление и адресовано мне, он, похоже, приходит к какому-то решению, пока произносит эти слова. — Возможно, тебе не стоит больше работать в зале.
— Что? Нет, — возражаю я, с усилием отрывая свою уставшую задницу от стула, и встаю перед ним. — Мы решили, что я останусь до январских занятий, помнишь? Я еще не уезжаю. — Мне нужно чем-нибудь заниматься до этого времени. Я не смогу просто сидеть без дела и весь день пялиться в телевизор, пока Деклан тренируется и работает. Я должна чувствовать себя полезной.
Деклан выглядит самодовольно, когда отталкивается от стойки.
— Прости, котенок, но это решать не тебе. Как владелец, я решаю, работать тебе в моем зале или нет.
Я выпячиваю подбородок, когда Деклан проходит мимо. Неужели он до сих пор не понял, что не может указывать мне, что делать?
— Ты не можешь меня уволить, — говорю я, скрещивая руки и копируя его нахальное выражение. — У меня есть письменное подтверждение.
