Докурил примку. Синеватый дымок скашивался рассветным ветерком и мгновенно уносился от меня.
Птицы цокают.
По плацу бродят черные существа (грачи? вороны?).
Трясогузка, что ли, свистанула? Длиннохвостка села на провода.
Я только-только сменился с поста дневального.
Три часа утра.
Лес вторгся в часть птицами, чистым свежим холодным воздухом, росой, комариками…
— Двери закрыл?
— Ой, забыл, щас!
— Спать пошел?
— Да, хоть несколько часов соснуть…
Сапоги стянул, размотал портянки, ноги тру, настоявшиеся, загрубевшие. Пусть подышат.
Казарма непривычно тиха. Никто не храпит, не сопит, не скрипит. Укутаемся в одеяльце синее, байковое. Как мирно кричат птицы!
— Я туда прибежал полутрупом.
— Там за многих несли карабины. Аккубардия пробежал полдороги и сдох.
Старшина:
— Ну, вы сегодня обижаться не будете, если я вам сегодня постелю чистые простыни, а завтра в баню. Опять ты матюгаешься! Отвыкай, блядь, отвыкай!.. Тебе толчки чистить!.. Плохо ли, мало ли, старшина ваш, ебоноть мать, все-тки имеет восемь медалей!
Хрипловатый ласковый голос. Лысинка под фуражкой.
— Двадцать пять лет отдал, много ли — мало ли, пора на покой… А я теперь, ребята, ебоноть мать, на все уже… бросил!
Глаза круглые. Упрямо так смотрит, не мигаючи. Рот — два зуба по краям пещеры. «Вот на дембеле и вставлю, е. м.!»
Фуражку снимет, лысинку почешет, и давай матюгаться:
— Чтоб койки были заправлены, как кирпичики, е. м. Я в сорок седьмом году делал молоток ноль целых там, хрен десятых, а в армию ушел — у меня уж был седьмой разряд! А потом думаю, на хрена все это нужно!
Взвыло!
— Всем рассаживаться на программу «Время»!
— Та-а-ак! Вы что, меня не поняли?! Ста-а-ановись! Равняйсь! Смирно! На программу «Время» ша-а-агом марш!
21.06.80.
Жарища!
Красим белой краской бордюры. Начали капитальный ремонт казармы.
Старшина ласково зарядил на «работку».
— Мужики, пошли таскать мусор!
Граненая хрустальность паутины.
День. Казарма. Грязища. Откуда-то топор. Измазанные побелкой, когда-то коричневые, солдатские табуретки. Царапанье скребка по стене. Доски, доски, доски. Голые по пояс солдатики. Бочки с раствором…
— Я вот перед отъездом с ней фотографировался. Должны ребята прислать. Вот ты удивишься. У карьянок у всех глаза узкие, как у меня, а вот у бабы моей — нет! Такое строение лица, как у европейских. Глаза такие здоровые. Вот пришлют мне фотку — посмотришь!
Вечерняя прогулка и предотбойная насмешка. После обязательного просмотра программы «Время» — пилоточной охоты сержантов. Ох уж эти распоясавшиеся охотнички! Отвлекся солдатик, и летит уж в голову его пилотка комом, с первой попавшейся головы сорванная, верной сержантовой дланью посланная. Ух! Азарту-то сколько вокруг! Охота идет!
