— Что, вам не по нутру наши яства?
Я вздохнул:
— Не понимаю, кто и зачем придумал кормить этим людей…
— Вообще-то это вкусно и питательно. У вас, похоже, вкусовые ощущения изменились… Возможно, это последствия того, что вы пережили и от чего потеряли память. Но кушать необходимо, вы выглядите истощенным, Виктор.
— Вы пришли потому, что обеспокоены моим здоровьем?
— Конечно. Моя обязанность следить за здоровьем всех членов экипажа. Наш толстяк По Тунь получает вдвое меньше, чем остальные. Ему необходимо худеть.
Я не стал рассказывать ей о съедобной взятке китайцу. Зато решил задать вопрос, далекий от диет:
— Анна, вы не замечали чего-нибудь странного на станции?
— Странного? — насторожилась она. — Что у нас может быть странного?
— Но ведь авария — это, как ни крути, необычная ситуация, верно?
— Верно, но ничего необычного, мне кажется, в ней нет.
— А кроме нее?
Анна задумалась.
— Хм… Вроде бы не замечала. А что?
— Мое появление не кажется вам странным?
— Только сейчас, когда вы спросили.
Она смотрела на меня серьезно, и я уже пожалел, что спросил. И тут же, очертя голову, пустился рассказывать о разговоре с капитаном. Наверно, я проявил малодушие, нельзя было открываться ей: любой мог оказаться «чужим». Меня ведь послали для чего-то. Чтобы помочь другим. А я… Я понимал одно: если «чужим» окажется она, тогда мне и жить не для чего.
Она выслушала меня внимательно, и на ее лине я прочитал боль и тревогу — возможно, она испытывала то же, что и я. И тогда я спросил:
— Анна, это вы осматривали меня, когда я попал на станцию?
— Да.
— И сделали это не слишком внимательно, верно?
Я увидел, как она напряглась и даже подобрала ноги, будто намеревалась быстро подняться из кресла, если понадобится.
— Да, — еле слышно ответила она.
— Не бойтесь, Анна. Я действительно ничего не помню. Просто нашел у себя под кожей, за ухом, это. — Я протянул ей руку, в которой держал злополучный контейнер, и медленно разжал пальцы.
Анна побледнела, а я с облегчением вздохнул. Если она не была гениальной актрисой, то она точно не являлась «чужим», которого я безуспешно искал.
— Что это? — вскинула она ресницы.
— Не бойтесь. Это контейнер.
Я вскрыл его и снова протянул ей:
— Возьмите.
Она осторожно подняла цилиндр и вынула записку. Развернула ее и прочитала. И снова посмотрела на меня. Во взгляде бились страх и надежда.
— Что это значит?
— Это значит, что капитан прав и я не случайно здесь появился. И это мой почерк.
— Где вы ее нашли?
