— По Тунь, а ты хорошо знаком с остальными членами экипажа? — Я решил поступить с толстяком точно так же, как он поступил с тюбиком. По Тунь закивал, как китайский болванчик:
— Всех знаю холосо. Только Хаэлпу мало-мало. Он всегда у себя, никогда не плиходит. Все плиходят, он — никогда.
— Но ты же как-то познакомился с ним? — не отступал я. — Даже имя его запомнил.
— Мы здесь давно. Когда-то я ходил к нему, но он меня плогонял, ему тлудно говолить. Если хоцес сталанностей — иди к нему!
— Я у него уже был, — буркнул я.
По Тунь радостно улыбнулся, и изо рта на его пузо, туго обтянутое комбинезоном, посыпались крошки:
— Оцень холосо, плавда?
— Ничего хорошего, — вздохнул я. — Он меня прогнал.
— Ай-яй-яй! — покачал головой толстяк: — Ты плохо с ним говолил. Надо говолить плавильно.
— Как будто ты умеешь говорить с ним хорошо, — усмехнулся я. — Он ведь тоже тебя прогонял.
По Тунь нисколько не смутился. Он махнул рукой, осыпав все кругом крошками от галеты, зажатой в кулаке, и изрек:
— Я сто! Я плосто ходил к нему за длузбой, но оказалось, сто длузыть с ним оцень тлудно! Нельзя длузыть.
— А в чем разница между мной и тобой? — спросил я. — Вдруг я тоже ходил к нему за дружбой?
— Нет! — убежденно закрутил головой По Тунь. — Ты ходил за длугим.
Он сунул остаток галеты в рот и принялся жевать.
— И за чем же ходил я? — насторожился я.
По Тунь поднял вверх палец и продолжал сосредоточенно жевать, давая понять, что сейчас все объяснит. Но что мог знать о цели моего похода к Хаэрпу этот обжора? Да и ходил я к нему из чистого любопытства. Это сейчас я бы пошел совсем за другим…
По Тунь дожевал галету, но отвечать не спешил, а вместо этого схватил бутылку с синей жидкостью и принялся жадно пить. Я слышал, как жидкость проникала в него, словно ожил небольшой водопад. Высосав всю бутылку, По Тунь отставил емкость в сторону и неожиданно громко и протяжно рыгнул. Удовлетворенно откинувшись на спинку стула, который сдавленно крякнул, толстя к наконец ответил:
— Никто не хоцет лазговаливать с тем, кто плисол плосто поглазеть на тебя. Ты плисол к Хаэлпу как ходят в зоопалк смотлеть на медведя. А лазве Хаэлпу медведь?
Нечего сказать, китаец был прав! Сто раз прав… Я посмотрел на него другими глазами. Толстяк, оказывается, был не так прост, как это могло показаться. И мне вдруг стало стыдно за себя. Не только за то, что я поперся глазеть на инопланетянина, но и за то, с чем пришел к По Туню. Я ведь пришел допросить его. Догадался ли об этом толстяк? Мне стало совсем неуютно. Однако По Тунь никак не показал своего знания, он по-прежнему оставался добродушным толстяком. Ободряюще хлопнул меня по колену и заулыбался:
