Прямо против двери сидел белокурый человек лет сорока, с волосами, гладко причесанными на две половины и стриженными в кружок. Он имел острые серые глаза, то смеющиеся, почти добродушные, то загорающиеся такими недобрыми искрами, что в них страшно было и заглядывать. Сочетание толстого носа и очень толстых губ делало лицо немного странным, хотя и не лишенным приятности.
Одет он был в обыкновенное купеческое пальто, сюртук, и на пухлой руке его, выхоленной и белой, как рука женщины, блестело обручальное кольцо. В этой руке, вытянутой по столу, он задумчиво вертел какую-то серебряную монету, то пуская ее волчком, то просто перевертывая с боку на бок. При входе двух новых лиц он поднял голову, видимо ранее опущенную в задумчивости, и строго сдвинул брови.
Это был Иван Трофимович, тот самый, о котором шла беседа между Баклагой и Серьгой. Рядом с ним сидел Митька Филин. Он был действительно схож с филином, весь заросший волосами, очень похожими на перья. Лба у него, казалось, совсем не было, а волосы начинались прямо от бровей… Затем, среди путаницы усов, бороды и бакенбард далеко отстоял крючковатый нос и зловеще блуждали огромные, совершенно круглые глаза.
На таком лице, конечно, трудно было искать какое-либо выражение, оно все было сконцентрировано в глазах, и глаза были поистине ужасны. В особенности теперь, когда хмель от выпитых водки и пива окончательно отнял у них все человеческое.
— Ивану Трофимовичу! — поклонился Серьга.
— Ивану Трофимовичу! — как эхо повторил Баклага.
Тот только кивнул и, не раздвигая бровей, опять пустил волчком монету. Новые посетители сели. Некоторое время царило молчание.
— Дай им водки, Степан! — обратился Иван Трофимович к человеку, который ввел их сюда. — На мой счет запишешь!
— Слушаю, Иван Трофимович, — подобострастно ответил тот и вышел.
Опять тишина.
— Ну что? — поднял вдруг голову Иван Трофимович.
— Да мы у вашей милости хотели спросить, — не без язвительности ответил Серьга, и рысьи глазки его не то засмеялись, не то злобно засверкали.
— А что у меня спрашивать? — приосанившись, ответил Иван Трофимович и так взглянул на Серьгу, что тот, и без того крохотный, чуть не сделался меньше котенка. — Что у меня спрашивать? Я тут сам в убыток попал… Филину дал, тебе дал, Баклаге дал, а за что?
— А кто же головку отрезал, как не я! — отозвался Серьга. Иван Трофимович повел бровями.
— Ну что же… Ты и получил! Вещей всего-навсего на менее двух тысяч рублей нашлось… Деньгами сорок копеек нашли, а больше нет…
