— Это мухра — таинственный камень, — прошептала мама.
А цыганка, будто не слышит ничего, долго вертит камешек в руке. Смуглая рука ее еле заметно вздрагивает, а глаза уставились не мигая на камешек, испещренный множеством каких-то линий. При этом цыганка шепчет что-то беспрестанно.
— Сыну твоему путь загорожен! — сказала она наконец.
В глазах Хаджи-буви, в вечно грустных ее глазах словно вспыхнул огонек.
— Да жив ли он? — она с мольбой потянулась к цыганке. — Три года уж не знаю, жив или нет. Жив он?
— Жив! Жив твой сын. Жди. Только долго будешь ждать.
Все это время Хайри-апа, сидевшая затаив дыхание, видимо, больше не в силах терпеть, воскликнула:
— А мой Аскар-ака? Когда вернется Аскар-ака? Милая тетушка, скажите! Что стало с Аскаром-ака? Получила одно письмо из госпиталя, и больше нет вестей. Умоляю, скажите…
Цыганка и на нее поглядела испытующим взглядом и, все так же неторопливо порывшись в хурджуне, вынула небольшое зеркальце.
— Держи! — сказала она, протягивая зеркальце Хайри-апа. — Гляди в него!
Хайри-апа застыла на коленях, пристально вглядываясь в зеркальце. А цыганка вынула еще одно зеркальце.
— Сколько лет? — спросила она твердо.
— Аскару-ака? — Хайри-апа внезапно вздрогнула, словно пробудившись ото сна, и взглянула на цыганку. — Двадцать два. Если… Если… — Она хотела что-то сказать, но запнулась. — Двадцать два, — повторила она поспешно. — Двадцать два исполнилось. — Она на минутку умолкла и тихо добавила: — Ушел на фронт, когда не прошло и сорока дней после нашей свадьбы…
Цыганка, покачивая головой, уставилась в зеркальце, которое держала в руке, и опять забормотала что-то. Хайри-апа напряженно смотрела в зеркальце, будто сейчас откроется какая-то истина. Наконец цыганка подолом платья вытерла зеркальце и снова спрятала его.
— Что? — прошептала Хайри-апа. — Что? Аскар-ака мой…
— Жив… — Тетушка Ача, не глядя на нее, взяла у нее из рук зеркальце. — Показался он в зеркале. Болен он.
— Когда, когда, я увижу его? — Хайри-апа схватила тетушку Ачу за руку. — Когда он вернется?
Тетушка Ача задумалась:
— Дорогу я видела в зеркале, дорогу! Вернется муж твой. Когда наступит полнолуние, не спи, гляди в небо. И увидишь его тогда!
— Дай вам бог долгой жизни, тетушка! — проникновенно сказала Хайри-апа. — Спасибо за добрые слова! Вернется муж, вот этот браслет будет вашим. — И, словно ей не верят, сняла с руки золотой браслет и показала его. — Аскар-ака мне другой подарит.
В тот день в доме у нас был праздник. Четыре женщины пили яблочный чай. Мама торжественно положила на стол кукурузную лепешку, которую испекла утром, Хайри-апа — толокно, а Хаджи-буви — сушеные плоды тутовника. А цыганка была гостьей.
