Мать и дня не могла прожить без людей. Соседские молодухи, старушки из других махаллей часто собирались у нас и вели оживленные беседы. Я всегда удивлялся: и откуда, они находят столько слов?
Почтальонша-татарка, каждое утро приносящая нам газеты, не сразу уходит из нашего дома. Непременно повидает мать.
— Здравствуйте, здоровы ли? — спрашивает она со своим татарским акцентом и тут же принимается изливать ей свои горести. — Ушел, сволиш! К любовнице ушел.
Мать всякий раз успокаивает ее.
— Потерпите, доченька, потерпите. Муж у вас совсем не плохой.
— На развод подам! Добьюсь, чтоб алименты платил!
— Не говорите так, милая, не делайте ребенка своего сиротой при живом отце.
— Э, будь что будет! В суд на него, паразита, подам!
Мать говорит ей с уверенностью в голосе:
— Не торопитесь, милая. Муж вас все равно любит. Чует мое сердце. Не сегодня завтра все у вас наладится.
Вслед за почтальоншей заходит соседка — хромая старушка.
— Верно говорят, свой есть свой, а чужой есть чужой, — говорит она, чуть не плача. — Сколько раз говорила я Рахматулле своему, женись на дядиной дочери. Так нет, не послушался. А что из этого вышло? Уперся: мол, убейте меня лучше, а все равно на ней не женюсь, на кляче этой… Да, как только женятся, так мать сразу и не нужна. Сын мой не успел жениться, так сразу и переменился…
— Не обижайтесь на него, дорогая, — ласково утешает ее мать. — Невестка ваша очень хорошая женщина, недавно встретилась с ней на улице. Она вас так нахваливала, так нахваливала…
— Вай, да нарочно это она, чтоб у нее язык отсох. Не знаете вы, какой у нее колючий язык!
— Все будет хорошо, — говорит мать с какой-то внутренней убежденностью. — Вот увидите. Сноха ваша считает вас второй матерью. Чует мое сердце…
Сердце у моей матери на редкость «чующее», оно всегда предсказывает только хорошее.
Каждый раз, когда я слышу подобные разговоры, я вспоминаю случай из своего детства.
Был конец войны. То, что тогда не умещалось в моем ребяческом сознании, я понял много позже: война закончилась, но в сердцах людей остались незаживающие рубцы. У чьих-то ворот играл карнай
