Иван был настроен решительно, желая оказаться в Новгороде как можно скорее. Для того не жалел ни денег, ни сил, ни здоровья. Куда он спешил, Митька уразуметь не мог. И на вопросы рыбаков, ему адресованные, только пожимал плечами. Вроде ни от кого не убегают, никого не преследуют, поэтому днем позже, днем раньше — какая разница? На первый взгляд — никакой совершенно. Но для Ивана и купцов разница, похоже, присутствовала. В Новгород они хотели попасть как можно скорее и не задумывались о цене, которую ради этого придется заплатить. Впрочем, и Митька, и другие рыбаки только радовались — никто не хотел тащиться лишний день.
В дороге каждый был при деле, каждому находилось чем заняться сначала в море, а потом и на реке. Рыбаки, как люди привычные к волнам и воде, держались здорово, но даже их долгая дорога начала выматывать. Иван скрипел зубами, но делал короткие перерывы лишь на передых и сон. Остальные тоже не сдавались, вывозили на жилах.
Митька, как уже было отмечено, человек гораздо более привычный к делам на корабле, невольно проникся уважением к Ивану, показывавшему чудеса стойкости. Он даже пару раз ловил себя на мысли, что совершенно иначе представлял себе купеческую жизнь. По его прежнему разумению, в ней были деньги и пиры, в конце концов, умение дороже продать товар, но никак не труд. Теперь же Митька был вынужден признать, что, живя с отцом, он видел только одну сторону купеческой жизни и не заглядывал за перегородку. А там, на другой стороне, купеческая доля была тяжелой и опасной, что невольно внушало уважение.
Ясное дело, что в условиях, в которых пребывали рыбаки, речи о побеге не шло. Ну какой побег, когда вокруг тебя сначала море, а затем река? Вода холодная. Конечно, купцы то и дело останавливались на берегу, где экипаж ночевал и кашеварил, потому что лодки были битком забиты товаром. Но в глушь то не сбежишь. А на много верст вокруг встречались одни форпосты, на которых купцы держали провиант да скупали «дары промысла» у местных дикарей. На них соваться тоже не было резона. Да и куда потом? Домой не вариант. Только на Русь, и там пристраиваться разбойниками. Так что, хоть мысли о побеге и проскальзывали, от них быстро избавлялись, как от чего-то несуразного и неприемлемого.
Но после переправы изменились и настроения рыбаков. Они всё больше вживались в облик англичан, посланных на Русь самим престолом. Вели себя рыбаки с каждым днем всё увереннее. В их головы всё отчетливее приходило осознание, что торг с новгородцами возможен. И это им, а не каким-нибудь абстрактным англичанам собираются заплатить за товар. А вырученные деньги могли раз и навсегда изменить жизнь каждого рыбака. Такое понимание меняло многое, причем меняло разом.
