— Эй! Есть кто? — выкрикнул он достаточно громко, чтобы его услышали и откликнулись.
Некоторое время он осматривал корабль. Выглядело все крайне необычно, даже странно, как будто… Как будто… Рыбак вдруг поймал себя на мысли, что английский корабль напоминает заброшенный домишко. Заходишь в такой дом, а внутри вещи лежат — вещи как вещи, обычные самые, а ты понимаешь, что давненько никто здесь не хозяйничал твердой рукой. Так и здесь было. Как-то все не так, что ли, сложено. Канат чуднó лежит, как сильным ветром размотало. Грязюка вон под ногами прямо на палубе. Везде помет птичий, причем как свежий, так и давно высохший, въевшийся в дерево. Такое моряки себе позволять явно не должны. Дерево от помета чуть ли не мигом портится и корабль полагается тщательно от фекалий очищать.
— Эй, морячки! — крикнул он еще раз на всякий случай.
Понятное дело, на палубе не было никого, в чем Митька успел убедиться. Но все же — вдруг морячок где-то задремал? В ответ — ни звука, англичан как след простыл. Меж тем начали подавать голос остальные рыбаки, лопавшиеся от нетерпения в шняке. Им как-никак хотелось скорее узнать, что происходит на палубе.
— Митька! Чего там наверху? — заорал Стенька.
— Нормально все? — осведомился Олешка.
— Никого тут нет, братцы! — откликнулся Митька.
— Э-э-э… вообще?
— Забирайтесь уже, осмотримся.
Пока рыбаки лезли на палубу, Митька покосился на вход в трюм. Вполне возможно, что англичане, не привыкшие к русским холодам (хотя сейчас, в середине апреля, в воздухе уже явственно ощущалось тепло весны), поголовно забились внутрь, по каютам, и не высовывают носу. Бог его знает, какая погода в их Англии, но не каждый мог выдержать суровый климат Поморской земли. Отморозились, вот и сидят там безвылазно, ничего не слышат. С другой стороны, шняка хоть и меньше корабля, но о борт ударила так, что все англичане бы на палубу повылезали. Митька знал, что звук усиливается и слышится громче, если ты находишься в закрытом пространстве. Так что удар борта шняки о борт корабля англичане должны были услышать сразу. Митька закончил свое размышление тем, что вновь заорал во весь голос, для внушительности три раза топнув по палубе. Может, хоть так внимание привлечет?
— Совсем того? — взвизгнул Олешка. — Я чуть обратно за борт не вывалился.
Действительно, старый рыбак, первым забравшийся на корабль, от испуга потерял равновесие и завалился. Благо не за борт, обратно в шняку, а прямиком на палубу. Он тут же подскочил, словно ошпаренный, отряхиваясь от птичьего помета.
