Один повар, умыкнув под носом ДПНК несколько пачек чая, которые должен был «запарить» на завтрак в котле, стал прятать их в ящике электрощита. И коснулся лысой головой оголенных контактов. От удара током бедолага умер мгновенно, присыпанный черными чаинками из разорванных в конвульсиях пачек…
Порядок в столовой навел осужденный к четырнадцати годам лишения свободы бывший генеральный директор объединенного треста столовых и ресторанов Краснодара Шведенко. Молодой, холеный, умудрявшийся выглядеть вальяжно даже в зоновской робе, Шведенко как-то незаметно отвадил от котлов всех — и «активистов», и «блатных». А вскоре заверещали и складские бабенки. Знающий свое дело зек категорически отказался принимать в столовую залежавшиеся продукты, которые за бесценок скупала где-то и скармливала зекам интендантская служба…
Кстати, в конце восьмидесятых годов все хозяйственники попали под амнистию, и с полученным в зоне опытом, хваткой наверняка хорошо вписались в нынешнюю экономику…
А вот Гуркин умер в зоне, не дожив до амнистии несколько месяцев. Дутов скончался от инфаркта через год после освобождения…
16
Однажды на вахте Медведь с раздражением наблюдал за возней четверых сотрудников, пытавшихся надеть наручники на разбушевавшегося пьяного зека. Здоровенного парня били под дых, крутили руки, но тот всякий раз стряхивал с себя дежурный наряд. Наконец один из прапорщиков направил в лицо пьяного струю «черемухи», но тот только вращал бешено красными глазами и скалил фиксатые зубы.
Зато вся дежурка мгновенно наполнилась режущей глаза вонью, и сотрудники, бросив зека, выскочили вон.
Медведь, взяв за воротник буяна, выволок его из комнаты и не по инструкции послал в нокаут ударом кулака в челюсть. А потом, оглядев утирающих слезы офицеров, приказал в сердцах:
— Чтобы завтра, мать вашу, все были на спортподготовке! Позор! Толпой с одним зеком справиться не можете!
Впрочем, ничего путного из этой затеи не вышло. Несколько вечеров колонийские офицеры собирались в наскоро оборудованной под спортзал комнате и, помахав для вида руками, брались за кий и гоняли шары на стоящем здесь же бильярдном столе. Потом откуда-то появлялась бутылка водки, другая… На этом спортивные занятия кончались.
Весной и осенью из УВД приезжали подтянутые, щеголеватые проверяющие. Колонийские офицеры, будто на замедленной съемке, демонстрировали им знание приемов самбо, потом, хрипло дыша, вялой трусцой преодолевали километровую дистанцию, болтались на турнике, показывая, «как на базаре мясо висит». В довершение бабахали в карьере по мишеням из взятых напрокат в батальоне пистолетов — личного оружия сотрудникам колонии не полагалось.
