Всё так же держа уголки губ чуть выше середины, сказал это, наклонив голову в бок. Я не понимаю, почему улыбаюсь, почему так легко говорю это его сестре. Ведь всё внутри буквально кричит болью.
Сложно дышать, всё сжимается, глаза щиплет, я на грани того, чтобы расплакаться, но почему-то смотря на то, какое у него умиротворённое лицо, кажется, что он умер не болезненно. Встреча со смертью, прошла хорошо. Он не мучился, он принял её. Принял тишину.
— …
По лицу понятно, что она не поверила. Она то, смотрит на меня, то на брата, мечась между нами, не понимая, что и сказать.
— Он умер, Роберта. Я не успел.
Всё так же говорю я. Но не знаю, как она слышит мой голос. Не могу его контролировать, я знаю лишь, что улыбка не покидает моего лица.
Не знаю почему, но я сжимаю топор всё сильнее.
— Нет. Этого не может… быть.
Она уже перестала смотреть на меня. Для неё остался лишь брат. Она погладила его холодные щеку. Её плечи задрожали, а с глаз потекли слёзы.
«Мне пора идти. Сейчас она расплачется, а потом уже начнёт искать виноватых, но даже если она будет ненавидеть меня, я позабочусь о ней, как и обещал»
— Я пойду.
С трудом поднявшись, используя топор как опору, вышел из номера, оставив плачущую сестру один на один с трупом брата.
«Стоит ли уходить? Она ведь не покончит с собой?»
Когда уже почти закрыл дверь, призадумался.
«Хотя нет. Она не тот человек, что наложит на себя руки. Я её за последнее время хорошо узнал, причём Ральф постоянно о ней говорил. Так что она скорей захочет меня убить, нежели умереть самой»
— Пока, Роберта, прощай, Ральф.
Дверь медленно закрывается. Эта секунда длится очень долго, ведь я понимаю, что когда дверь закроется Ральф, перестанет для меня существовать. Он хоть уже и мёртв, но я не до конца осознал это, но сейчас, закрывая дверь, я по тихонько осознаю, что Ральфа больше нет. Я больше не увижусь с ним, не пойду на охоту, не поговорю, не выпью…. Больше никогда.
«Прощай»
Не помню, как оказался на диване своего номера. Не припоминаю ничего кроме того момента, когда закрылась дверь.
В руках пачка сигарет, открытая ещё до моего заключения, а в ней зажигался.
Ничего не понимая, буквально на автомате, прикуренная сигарета оказалась во рту.
Пачка сигарет на стеклянном столике, одна глубокая затяжка.
Горько, очень горько, горчит в разы сильнее, чем обычно. Выдох.
«Ральф умер…»
Сейчас я не понимаю, смотрю ли на то, как распадается сигаретный дым или же смотрю в пустоту. Не могу понять, думаю настолько много, что не могу это осознать, или же голова просто пуста.
