— А, подожди, подожди.
«А зомби вообще существуют? Те монстры, а, а вообще был зомби апокалипсис?»
Холодный удар боли прошёлся по спине. Я поднял дрожащую руку, не отрывая взгляда.
«А рука? Она вообще существует? Я ведь лишился её тогда? Я чувствовал боль, так что уверен, что я отрубил руку это точно. Это боль была уж слишком реальной.
Настолько, что я её помню даже сейчас. То ощущение неминуемой смерти, что дышала в затылок, ту боль что разъедала тело, то чувство неминуемого конца и обреченности.
Я всё это помню»
Достав из-за рта закуренную сигарету, не долго думая потушил её об кожу на кисти.
— Мммм.
Жгучая боль заставила отбросить окурок, подальше от дрожащей кисти.
«Нет, это реально. Я и вправду вернул руку, вернул. Она настоящая. Всё настоящее… Подожди, она ведь так и так должна быть настоящей я ведь ей пользуюсь. Я ей держал сигарету, когда закуривал, замахивался топором, да даже мял грудь Хильды»
Скулы напряглись, внутри начала закипать злость вперемешку со страхом.
— Да сколько можно!
Я крикнул, так сильно, что горло начало разрывать из нутри. Так сильно, что начал кашлять, так сильно, что спёрло дыхание.
«Хватит. Пожалуйста, хватит. Я больше не могу»
Злость пропала, руки начали неметь, а с глаз потекли слёзы.
«Я устал. Пожалуйста хватит меня мучить. Я ведь пытался со всем этим бороться. Я даже пробыл в психушке, ходил к психиатру, медитировал, познавал себя, пил таблетки.
Почему ничего не помогает? Я ведь старался. Правду старался. Почему? Ведь старания всегда должны вознаграждаться. Так ведь? Тогда почему ничего не помогает?»
Пытаясь найти то ли надежду, то ли ответ, поднял голову к потолку. Так я простоял не знаю точно сколько времени. Скорей всего не больше пяти минут.
«К чёрту всё. Просто буду стараться ещё больше. Мне просто нужно помочь лагерю, как я и обещал…»
— А?
Сердце болезненно сжалось, но я не могу понять почему.
«Стоп, подожди, подожди. А кому я обещал?»
В голове возник образ хорошо сложенного парня с короткой стрижкой, держащего мой топор. Он стоит напротив меня, но я не вижу его лица. Наверное потому, что я не помню его. Я помню одежду, его телосложение, прическу, но не могу вспомнить лица.
«Кто это? Дядя Марк? Нет, дядя Марк другой. У него другое телосложение, да и я не помню, когда в последний раз видел его не в костюме. Тогда кто?»
— Нет, нет, нет.
Выпрыгнув с кровати, я просто выбежал на улицу, захватив рядом лежащий топор.
«Кому я обещал? Кому? Всё что я помню, так это то что должен приносить пользу лагерю, но зачем?»
