– Я не железнодорожник, но знаю, что окна в поездах всегда заперты. Как они кидают-то?
– Верно, – мотнул я головой. – В пути тяга такая, что и руку оторвать может. При подходе к перрону, когда начинается зона торможения, блокировка щеколд на окнах автоматически отключается. Поэтому мусор во время торможения раскидывают.
– То есть, теоретически, можно пролезть в окно?
– Если хотите узнать, не выбросились ли пассажиры из окна, то точно нет. Мы бы нашли остатки размазни.
Фрунзик быстро вернулся на свой стул:
– Ну и спасибо, свободен.
Это было так неожиданно, что я подумал, не ослышался ли? Посмотрел вопросительно на рацию, она ответила мне убедительным шуршанием.
– Иди, иди, у нас больше нет вопросов, – повторил Фрунзик.
Я неуверенно поднялся. Не нравилось выражение лица пожилого милиционера: смотрел куда-то мимо меня.
Сделал шаг к выходу, ожидая, что вот-вот остановят.
Пожилой милиционер кашлянул:
– У нас-то нет вопросов, а у тебя, сынок, к нам тоже нет?
– Какие могут быть вопросы?
– Мы упомянули, что пропали пять человек, а сколько аниматин показали?
– Четыре.
Фрунзик деланно хлопнул себя по лбу:
– Совсем забыл про сегодняшнюю!
Вынул из середины папки карточку: девушка в белом платье, с небольшим рюкзачком в руках заходила в вагон. Оптические установки слежения производили аниматины низкого качества: рванная закольцовка, неестественно быстрые движения частей и смазанные детали, особенно на небольших карточках. Но этого оказалось достаточно, чтоб узнал девочку в платьице белом.
Я сел – упал – обратно на стул.
Я говорил быстро, с множеством подробностей. Ведь в расследовании преступлений важны детали, не так ли? Поэтому рассказывал всё, что мог вспомнить.
– Не части, сынок, – попросил пожилой милиционер. – Старайся быть кратким. Итак, говоришь, пытался шевелить пальцем?
– Ну, я не из неуважения к Судитрону, просто само получилось…
Фрунзик впервые мне посочувствовал:
– Да уж, стать отказником по чужой вине. Теперь у тебя, пацан, и надежды нет найти её. Пропала девчонка.
Я поник. Пожилой милиционер перечитал листы блокнота и сделал уточнение:
– Ты, сынок, не дрейфь. Разместить объяву в Информбюро, хорошая идея. Кроме своего индекса укажи и наш, участковый. Милицейское объявление Модератор обязан бесплатно разместить.
– Спасибо. Вы не могли бы сказать имя пропавшей?
Фрунзик нахмурился:
– В списке пассажиров нет никого, кто походил бы под её описание. Ни имени, ни лица, ни номера.
– Но так не бывает.
