[49]. Из-за возможного наличия на борту неразоруженных торпед вопрос о подъеме остова не ставился, что затруднило точное установление всех обстоятельств гибели. Ясно, что подлодка погибла от чудовищной силы взрыва, произошедшего в районе второго отсека и расколовшего корабль на две части. Не исключено, что отчасти сила взрыва объясняется тем, что в ходе него произошла детонация четырех запасных торпед, хранившихся во втором отсеке (при водолазном осмотре не найдены). В «Акте обследования затонувшей подводной лодки «Щ-211» указывается, что «обстоятельства [гибели] неизвестны, предположительно произошел взрыв торпедного отсека в результате попадания авиабомбы»[50]. Но историкам доподлинно известно, что никаких атак с воздуха на советские подлодки во второй половине ноября в указанном районе не производилось. Скорее всего, причиной гибели стала противолодочная мина, поскольку координаты печальной находки примерно соответствуют координатам минного поля, выставленного с болгарских кораблей перед входом в Варненский залив в сентябре 1941-го. Впрочем, к оценке боевой деятельности Александра Даниловича Девятко и его славного экипажа это не имеет никакого отношения – они честно выполнили свой долг перед Родиной и, хотя погибли, перед этим успели нанести врагу серьезный материальный и моральный урон, что вполне позволяет считать их деяния героическими.
Ярослав Константинович Иосселиани
Ярослав Иосселиани родился 23 февраля 1912 года в селе Лахири в грузинской области Сванетия. В одной из своих мемуарных книг Иосселиани так характеризовал свою родину: «…в котловине между Главным Кавказским и Сванским хребтами расположена крохотная страна Сванетия. До самой Октябрьской революции мир почти ничего не знал о Сванетии. Точно так же и сваны почти ничего не знали о цивилизации. Огражденные со всех сторон непроходимыми ущельями и перевалами, доступными лишь в определенные месяцы года, сваны тысячелетиями жили оторванными от всего остального мира… В детстве я и мои сверстники не имели представления о колесе, и я испугался, впервые увидев телегу. Обыкновенное колесо, с которым дети знакомятся еще до того, как научатся самостоятельно ходить, показалось мне чудом. Не знали я и мои сверстники и почти ничего из того, что детям многих поколений казалось обычным, повседневным: современного жилья, книжки и карандаша, мощеных улиц, печки с дымоходом, лампы и многого другого»[51]. Ярослав, или, как его тогда звали, Яро, рос в бедности и рано приобщился к физическому труду. Он пас скот, помогал взрослым на сельскохозяйственных работах. Труд заставил его рано повзрослеть, но, как писал сам Ярослав,
