Данилов снова кивнул, хотя на самом деле он считал более правильным канонический вариант пословицы, согласно которому человек красит место.
— В принципе-то дело простое… — Ямрушков дважды прикоснулся кончиками пальцев правой руки к губам. — Молчу! Молчу! Сначала нужно чтобы вашу кандидатуру утвердила Лариса Вениаминовна, которая рассматривает дело в суде, а затем мы соберемся втроем, сядем рядком, да поговорим ладком, то есть все изучим и обсудим. Никаких подвигов от вас не потребуется. Просто изучите материалы и сообщите свое мнение. Вопросов немного, дело не такое уж и пухлое, так что смею надеяться на то, что мы ограничимся двумя заседаниями. На первом вы получите материалы, а на втором мы выработаем заключение. Собираться станем после работы, чтобы не огорчать нашего уважаемого Владислава Петровича…
«Сильно, однако, тебя задело, — констатировал Данилов. — За пять минут — уже вторая шпилька в адрес шефа. И явно с расчетом на то, что я ему обе шпильки передам… Перебьешься, я тебе не почтальон».
К своему шефу Данилов относился без восторгов и пиетета, но с уважением. Нормальный, в целом, начальник, попадались и хуже, гораздо хуже.
— Да и у меня, признаюсь, дел выше крыши, так что спокойно поговорить можно только после шести часов вечера, — продолжал Ямрушков. — Надеюсь, что у вас после работы нет каких-либо неотложных дел?
— Абсолютно никаких, — заверил Данилов.
— Тогда я, как председатель экспертной комиссии, должен официально спросить согласны ли вы принять участие в ее работе? — Ямрушковиспытующе прищурился. — Только учтите, что коней на переправе не меняют. Если уж согласились, то согласились и работаете. Возможно, вам придется выступить на судебном заседании. Обычно это делаю я, но разные бывают ситуации. Тут уж, как говорится, все дела пускаются побоку, потому что из-за вашей занятости никто заседание переносить не станет. Возможно, у суда возникнут новые вопросы и дело затянется. Но тут уж, как говорится — коль взялся за гуж, не говори, что не дюж…
Данилов кивком подтвердил свою готовность сражаться до победного конца.
— И вот еще что, Владимир Александрович… — голос Ямрушкова заметно построжал. — В нашем с вами случае вопрос звучит так: «Кто виноват?». Ваше мнение кого-то оправдывает, а кого-то обвиняет, нейтралитет в данном случае соблюсти невозможно. Имейте, пожалуйста, это в виду, чтобы потом я не выслушивал рефлексий на тему: «ну как же я могу обвинить коллегу?». Можете! И должны, если уж взялись разбираться в ситуации! Или вообще не беритесь. Могу дать совет — относитесь к делу как к логической задаче, абстрагируясь от конкретных личностей. Так проще.
