— Большинство ученых почему-то увлекаются музыкой, — сказал Гарри. — Уж можете мне поверить. Я знаю несколько больших лабораторий, где есть любительские симфонические оркестры, порой весьма недурные. Что касается математиков, то причины подобного пристрастия понятны: музыка, особенно классическая, облечена в форму почти математическую… Гармонические отношения, волновой анализ, распределение частот и так далее. Теория может все это объяснить. Исследование проблемы увлекательно само по себе и представляет большой интерес для людей науки. К тому же оно вовсе не исключает, как думают иные, эстетического восприятия музыки как таковой.
Должен, однако, признаться, что интерес к музыке, который проявлял Джилберт Листер, был чисто рационалистическим. Джилберт прежде всего физиолог, все его помыслы сосредоточивались на деятельности мозга. Поэтому, когда я упомянул о том, что интерес его к музыке шел только от рассудка, я сказал это в буквальном смысле. Ему было все равно, что слушать — синкопированные мелодии из фильма «Джаз Александера» или Хоральную симфонию. Его привлекали не сами звуки, а лишь действие, которое они оказывают на мозг через слуховые рецепторы.
— В такой высококвалифицированной аудитории, как эта, — произнес Гарри с нажимом, отчего вся фраза приняла откровенно оскорбительный оттенок, — вряд ли найдется человек, который не знал бы, что деятельность мозга в значительной мере связана с электрическими процессами. В мозгу существуют постоянные пульсирующие ритмы, которые можно зафиксировать и подвергнуть анализу с помощью современных приборов. Этим и занимался Джилберт Листер. Он мог прикрепить к вашему черепу электроды и с помощью усилителей исписывать волнами, которые посылает мозг, целые метры магнитной ленты. Потом он изучал эти записи и открывал вам массу интересного о вас самом. Настанет время, утверждал он, когда (употребляю научный термин) по энцефалограмме можно будет идентифицировать личность с большей достоверностью, чем сейчас по отпечаткам пальцев. При желании хирург сумеет заменить человеку кожу на пальцах. Но даже если наука и достигнет такой стадии развития, что мы сможем пересаживать мозг, подменяя одну личность другой, система все же будет действовать безошибочно.
Джилберт заинтересовался музыкой, исследуя ритмы, возникающие в мозгу, — альфа, бета и другие. Он полагал, что между ними и музыкальными ритмами существует какая-то связь. Поэтому он начал проигрывать музыкальные произведения своим подопытным, чтобы установить, влияет ли музыка на обычные кривые биотоков мозга. Разумеется, влияет, и в немалой степени. Это открытие увлекло Джилберта в область теории.
