Я спустилась во двор. Лестница поскрипывает, мои суставы тоже, но парочка так поглощена каждый своим интересом, что меня заметили, только когда я подошла к курятнику.
– Не угодно ли чаю?
Они отшатываются друг от друга. Ушастый парень краснеет, как помидор. И что, благодарит она меня за то, что я спасла ее честь? Нет, конечно. Глядит на меня без малейшего смущения, руки сложены на груди, ноги расставлены широко, как у мужчины.
– Да, чаю.
Они подходят к чайному домику. Девушка садится, закидывает ногу на ногу, достает из сумочки зеркальце и губную помаду. Он усаживается напротив, пялится на нее, как пес на луну.
– Приемник, – требует она.
Он вытаскивает из своей сумки блестящую коробочку, вытягивает из нее длинный прутик. Девушка берет коробочку, касается ее пальцем, и откуда ни возьмись в комнату врывается женский голос, поет о любви, о южном ветерке, о цветущих ивах.
– Откуда она взялась?
Девушка соизволяет обратить на меня внимание.
– Это последний хит из Макао. – Она смотрит на парня. – Ты слышал эту песню?
– А то нет, – хмуро отвечает он.
Все-таки есть на свете вещи, которых я никогда не пойму.
Отец орал на меня так, что куры переполошились.
– Ах ты, грязная шлюха! Идиотка! И это после всего, что я для тебя сделал! Всем для тебя пожертвовал! А ты вот как меня отблагодарила?! Вот родила бы мальчика, Сын Военачальника нас озолотил бы! Озолотил! Мы жили бы у него во дворце! Я был бы важной особой! Слуги со всех сторон! Заморские фрукты! А ты?! Кто ж захочет признать такое непотребство?
И он ткнул пальцем между ножек моего дитятка. Дитятко заплакало. Всего пять минут от роду, и вот уже первый урок.
– Из-за этого горшка с дерьмом не видать тебе удачного замужества!
Одна из тетушек вывела его из комнаты.
Дерево заглянуло в окно и улыбнулось.
– Правда, она красавица? – спросила я.
На личике моей девочки затрепетали зеленые тени листьев.
Спустя несколько дней все было решено. Мою дочь взяли на воспитание родственники, которые жили в долине, в трех днях пути верхом. У них было богатое хозяйство, много земли, так что еще один рот не обуза. Дядюшка сказал, что дальнее расстояние покроет позор, который я навлекла на семью. Хотя честь мне, конечно, не вернет. Может, через несколько лет какой-нибудь старый вдовец и согласится взять меня в жены вместо сиделки. Если только мне повезет.
Я сразу же подумала, что постараюсь обойти такое везенье стороной.
Мои дядюшки порешили, что японцы никогда не заберутся ни вглубь, до Янцзы, ни вверх, в горы. А даже если и заберутся, то каждый ведь знает, что японскому солдату нужно куда больше кислорода, чем обычному человеку. Поэтому им никогда не одолеть Святой горы. И значит, война нас не коснется. Военачальник призвал многих местных парней, их послали воевать на стороне какого-то союза, за пределы долины, в далекий, а может, и вовсе несуществующий мир. В края со странными названиями – Маньчжурия, Монголия и еще как-то.
