– Чтобы играть на азиатском рынке, нам потребуется… Как это я на днях сформулировал, Джим? В разговоре с Грейнджером?
– Насколько я помню, сэр Денхольм, вы сказали: «Нам потребуются чутье и дерзость при разработке новых стратегий».
– Вот именно! Чутье! И дерзость! Вы понимаете? Чутье! И дерзость! При разработке новых стратегий! Ситуация в Лондоне или там в Нью-Йорке всем ясна и понятна. Игровые поля размечены, ворота установлены. Но Азия – это последний неосвоенный рубеж. Разбойники-коррупционеры засели в китайских горах, и грабят, и грабят. Законность? Забудьте про нее! Все куплены. Все до последнего человечка. Если мы хотим добиться успеха в Азии, мы должны играть по их правилам, но играть лучше! Мы должны быть оригинальнее в операциях с капиталами! Необходимо переосмыслить правила игры. Увидеть, куда бить, даже если стойки ворот невидимы! И любыми средствами обыграть! Улавливаете, Найл?
– На сто процентов, сэр Денхольм!
О чем это он?
– Я хочу добавить в ваш гонконгский портфель специальный счет. Для моего партнера. Он русский, живет в Петербурге. Да вы с ним обязательно познакомитесь. Он скоро с вами свяжется. Отличный парень. Его зовут Андрей Грегорский. Из сильных мира сего. Он оказал нам несколько очень важных услуг. – Д. К. наклонился, стряхнул пепел с сигары в причудливую пепельницу, инкрустированную янтарем и нефритом, с резными лотосами и орхидеями. – Он попросил меня открыть счет для его операций с нашим гонконгским филиалом. Я хочу поручить этот счет вам.
– Что я должен делать?
– То, что он скажет. Перечислять деньги. Сколько скажет, куда скажет, когда скажет. Детские игрушки для профессионала с вашим опытом.
Дошли наконец до сути.
– Думаю, что справлюсь, мистер Кавендиш.
– Все строго конфиденциально. Об этом знаем только вы, я, Джим да мой дед с портрета. Понимаете?
Еще бы, прекрасно понимаю. Старый хрен хочет, чтобы я творчески интерпретировал законодательство.
– И еще один вопрос имеет значение. Собственно, только он один и имеет значение.
Поначалу мне казалось, что поскрипывает его кожаное кресло, но, по-моему, скрипел он сам. Если это был он.
– Кишка – у – вас – не – тонка? – произнес он, подталкивая сигарой каждое слово в мою сторону.
На кончике носа у него темнели угри; ужасно хотелось их выдавить.
Я же юрист по финансовым вопросам. Я каждый день творчески интерпретирую законодательство.
– Кишка вроде крепкая, сэр Денхольм. В штаны пока не клал.
Д. К. помолчал, обдумывая мой ответ. Потом разразился хохотом, забрызгав мне лоб слюной. Джим Херш улыбался – ну прямо менеджер, позирующий для фотографии в местной газетке. И я улыбался точно так же.
