), чудотворцем (Wundertäter), исцелителем (Heilspender), даже спасителем (Heiland). Другие — шарлатаном, демоном, сексуальным извращенцем, опасным сумасшедшим, разжигателем массовой истерии. Для третьих он был «добрый Сын Божий». Друзья звали его Густавом. Его имя было Бруно Бернхард Грёнинг[131].
Заголовок одного из первых общенациональных репортажей на эту тему дает некоторое представление о том, что в восприятии людей тогда это значило: «Меня послал Господь: правда о „Мессии из Херфорда“»[132]. В последующие месяцы Грёнинг давал интервью на радио и становился героем киножурналов. Одного слуха, что он может появиться где-то, было достаточно, чтобы дорожное движение в городе было заблокировано на несколько часов. Высокопоставленные правительственные деятели восхваляли его таланты перед громадными толпами. Аристократы, звезды спорта и кино заводили с ним дружбу.
Кто он был, этот чудо-доктор Грёнинг, и какое послание нес? Что заставляло сотни тысяч, если не миллионы, людей читать и слушать о нем, совершать дальние паломничества в надежде встретиться с ним? Отчасти ответ в том, что в нем видели инструмент какой-то мощной пророческой силы. Благодаря географическому положению Херфорд входил в исследования апокалиптических слухов Альфреда Дика, который вел хронику страшных предсказаний скорого конца света и ужасных пророчеств о снегопадах, погребающих под собой планету. Теперь хаос вылился в нечто неожиданное — целительство. Для людей, склонных искать предвестия, это был знак.
Впрочем, нелегко было сказать, что именно это означало. Как и миллионы его соотечественников, Бруно Грёнинг являлся бывшим солдатом и военнопленным. Он также состоял в нацистской партии. У него практически не было того, что вы бы назвали философией, по крайней мере сначала. Он не проповедовал, не писал книг и не основывал церковь. Если и говорил, то по большей части туманными недосказанными афоризмами, которые иногда затрагивали неопределенные духовные темы, но чаще касались противостояния добра и зла. Не было у него и определенного метода исцеления больных, во всяком случае такого, который можно было бы ясно изложить словами. Никто даже не понимал, что именно исцеляет доктор и как. Его метод, каким бы он ни был, заключался главным образом в том, чтобы находиться рядом с больными людьми и иногда обращать на них взгляд. И этот метод не всегда срабатывал: маленький мальчик, история излечения которого стала началом последующих событий, снова слег через несколько недель. Однако достаточно часто результаты исцеления, судя по всему, оказывались стойкими.
