Удивительно, но меня из-за той детской глупости до сих пор совесть мучает, а из-за блядского поведения во взрослом сознательном возрасте – ничуть. Более того, от всего этого я, наоборот, получал удовлетворение не только физическое, но и моральное; и не от разврата и пьянства как такового, а от процесса погружения на дно; я от этого ощущал некое эстетическое удовольствие…
Перебирая все это в голове, водку допил.
«Так, Серега. С уже имеющейся информацией ты успешно разобрался, теперь пришла пора раздобыть новую», – подумал я и засобирался в магазин…
И случился мой очередной запой.
Последующие два дня выглядели также: пробуждение – опохмел – забытье. Просто вырезанные кадры из пленки, как будто ничего больше и не было. А вот следующий за ними, в общей сложности, пятый, если пятницу считать, когда я в Минск съездил, уже отличался от предыдущих: во-первых, существенно ухудшилось физическое состояние; во-вторых, опохмелиться уже было нечем. И сил не было сходить в магазин за добавкой. В итоге, я до вечера провалялся в постели, периодически засыпая; сны уже какие-то начали сниться, не просто в пустоту проваливался. Я алкоголик опытный, поэтому у кровати загодя были заготовлены тазик, бутылка с водой и пепельница с сигаретами; так что, даже помочиться можно было прямо в таз, не утруждая себя походом в туалет.
Где-то к семи часам вечера я наконец-таки отоспался и промыл свой желудок. Два литра выпитой воды находились в эмалированном тазу, вместе с желудочным соком и мочой. В голове начали появляться более-менее связанные мысли, думать уже было не так больно.
«Кстати, – вспомнил я, – Сегодня, если правильно понимаю, закончились те три дня, которые я сам себе назначил в разговоре с Асей, для предварительной подготовки к работе над книгой; то есть, мы договорились сегодня созвониться. Вот только мы, по-моему, не уточняли, кто кому звонить должен».
Мой телефон лежал рядом. Дотянулся, посмотрел: никто не звонил, я тоже никому; проверил сообщения в соцсети – пусто; залез к Асе на страничку: была онлайн тем днем в десять с чем-то утра.
«Ну вот и хорошо, – заключил я, – Звонить сам не стану, она же вряд ли позвонит. А если это все-таки случится – вежливо откажусь от ее содействия».
Мне не хотелось снова испытывать к кому бы то ни было трепетных чувств, так как я был уверен, что взаимными они не могут быть. Тем более, в случае с Асей: она красива, молода, не глупа для своих лет.
