– Так может, тебе взять паузу? Переосмыслить свой жребий?
– Ты не понимаешь, – покачал головой Марух. – Я его уже обрел. Мой разум горит огнем, мое сердце желает продолжать. Трехдневной дискуссии недостаточно, чтобы я отвернулся от того, к чему шел пятьсот лет.
– Хочешь поговорить еще? Я никуда не тороплюсь.
– Нет. Я уже пришел… к решению.
– И каково же оно, твое решение? – пристально посмотрел на него Айзевир.
– Точку в этом парадоксе может поставить… моя гибель, – печально произнес Марух.
– Это будет грустный конец, – сказал Айзевир. – Но в то же время это будет соответствовать твоему жребию. Ты ведь должен прекратить и собственные страдания, титан Марух? Всегда нужно начинать с себя, если рвешься изменить мир.
– Да, – наклонил голову Марух. – Теперь ты понимаешь. Спасибо, что не пытаешься отговорить.
– Ты свободный титан, – повел рукой Айзевир. – Твои решения – только твои.
– К тому же моя гибель действительно избавит от страданий очень многих, – вздохнул Марух. – В том числе и тебя.
– Не стану лицемерить. Я тоже был рад с тобой познакомиться, титан, но если ты пойдешь топиться – я не стану тебя спасать.
– Топиться?.. Меня не убить воде, попавшей в ноздри. Меня… не уверен, можно ли вообще меня убить. Титаны не убивают титанов, а никто из смертных этого не сумеет.
– Думаю, я все-таки сумею, – сказал Айзевир, берясь за рукоять меча. – Не знаю уж, насколько это будет быстро и безболезненно… я, извини уж, херовый мечник. Но мне сказали, что на эту штуку достаточно надавить.
Он обнажил клинок – и Марух не смог удержаться от вздоха. В лучах солнца блеснул сиреневый металл… тот самый металл, что собирал повсюду Таштарагис, копил в своей ледяной цитадели. Тот самый металл, который достался Аэтернусу, когда тот взял цитадель штурмом.
Тот самый металл, для которого нет бессмертных.
– Адамант, – изумленно произнес Марух. – И оружие работы Макроденита. Я везде узнаю его изделие.
– Макроденит делал его столько же, сколько мы с тобой проговорили, – сказал Айзевир. – Три дня и три ночи. Закалял в собственной крови. А потом еще и ножны для него смастерил… из какого-то особенного дерева.
– И он отдал его тебе? Простому смертному?
– Титаны не убивают титанов. Ты сам это сказал.
Марух уселся лицом к солнцу и откинул волосы с шеи. Он внезапно испытал… облегчение. Какое-то удивительное спокойствие, которого не было с ним… да, с тех самых пор, как он попал в темницу Таштарагиса.
Сейчас он освободится по-настоящему.
