– Я смотрела сериал, – говорю я, пряча лицо у него на груди. – Это считается? – Он входит в другой дверной проем, примерно через десять дверей от комнаты Дорнана, и кладет меня на кровать. – Это твоя комната? – спрашиваю, оглядываясь.
Я падаю на кровать, у меня кружится голова, я чувствую слабость и чувствую себя пьяной. Мои глаза на мгновение закрываются, и Джейс грубо трясет меня.
– Эй, Саманта? – его тон сейчас на сто процентов серьезен.
Я приоткрываю одно веко, хотя это дается мне с трудом.
– Я устала, – говорю, снова закрывая глаза.
– Я отвезу тебя в больницу, – говорит он, и, услышав это, мои глаза резко открываются, и я сажусь.
– Нет. Никаких больниц. Только аптечка.
Он качает головой.
– Саманта, ты вся залита кровью, и продолжаешь истекать! Бинт не поможет.
Он подходит, чтобы меня поднять, я кладу руку ему на предплечье.
– Никаких больниц, – категорично говорю я. – Нужны всего лишь иголка и нитка. – Я думаю об этом мгновение. – И бутылка Джека.
– Не лучше ли протереть рану спиртом? – с сомнением спрашивает он.
– Я не собираюсь его втирать, я собираюсь его пить, – говорю я сквозь стиснутые зубы.
Он исчезает и возвращается через несколько минут с маленькой пластиковой коробкой, помеченной белым крестом над красным квадратом, с запечатанной бутылкой бурбона, бутылкой колы и небольшим набором для шитья.
Я смотрю на колу, когда он закатывает мое платье по бедру вверх, сдвигая пропитанную кровью наволочку, которую я использовала, чтобы остановить кровотечение. Он открывает аптечку и вытаскивает упаковку стерильных салфеток, разрывая ее зубами. Возможно, это не совсем стерильно, но я не жалуюсь.
– Кто такая Мариана? – морщусь я, моя голова набита ватой, а в ноге острая, пульсирующая боль, которая не притупляется.
– Полагаю, она была моей мачехой. Она никогда не выходила замуж за моего отца, но была с ним долгое время.
– Иисус! – Клянусь, он протирает мою ногу спиртом.
Я беру бутылку бурбона, которую он бросил на кровать рядом со мной, откручиваю крышку и делаю большой глоток, который одновременно обжигает мое горло и успокаивает мои потрепанные нервы.
– Извини, – бормочет Джейс, заканчивая обрабатывать рану. Он отступает и осматривает ее. – Она действительно нуждается в швах. – Он мягко ощупывает ее. – Насколько глубоко он вогнал нож?
Я хочу засмеяться, но не решаюсь.
– До упора, – говорю я, проглатывая желчь и наполняя рот еще большим количеством бурбона.
– Нам нужен врач, – говорит он. Я стиснула зубы и протянула ему бурбон, схватила набор для шитья с кровати рядом со мной и расстегнула молнию. Достала небольшую иглу и моток черных ниток, пытаясь трясущимися руками попасть концом в ушко иглы. – Вот, позволь мне сделать это, – говорит он. Джейс забирает у меня иголку с ниткой и достает из заднего кармана зажигалку. Я ложусь на кровать, пока он занимается иглой и ниткой. – Ты готова? – спрашивает меня.
