— Что-то не так?
— Да вот слишком легко вчера всё прошло. Даже странно.
— Наслаждайся, пока есть время на это.
С трудом разлепляю глаза, встречаясь взглядом с волком. Тот слабо улыбается. Глаза у него красные, словно всю ночь не спал, под ними залегли глубокие тени. Едва касаясь, провожу пальцами по потрескавшимся губам оборотня, тот осторожно прикусывает их, тут же зализывая след. Смотрит побитым щенком, распахивая сознание.
Кошмары… Опять кошмары, пусть Мыслов и успокоился не с миром. Эта встреча лицом к лицу их выдернула наружу. Тэр мягко вытаскивает меня из своих снов. Гильдейская привязка оборвана, но легче не становится. Аккуратно выскальзываю из его разума, чтобы не причинять лишней боли ни себе, ни ему.
— Чего ты хочешь? Теперь, когда ты свободен? — ладонь скользит на открытое горло, пальцы легко находят пульс. Сердце перевертыша стучит так, словно он в панике.
— Я не хочу этой свободы… Я так долго к ней рвался, и понял, что… Что просто не умею, не помню.
— Мальчишка… Какой же ты ещё мальчишка…
— Сделай это вновь, пожалуйста. Надень на меня ошейник, — он вытащил из-под подушки широкую кожаную полосу.
Тэр впихнул ошейник мне в руки, а я замерла, не зная, что сказать или сделать. Волчонок… Я совсем перестала понимать, что происходит в его голове. Про этих оборотней говорили много, неизменно отмечая свободолюбие именно волков. А тут такая жажда оказаться на привязи, словно домашняя собака. Гильдия забрала его в совсем щенячьем возрасте, могло ли это сказаться? Должно было. Просто не могло не.
Я посмотрела на него. Бледный до синевы, бьёт мелкая дрожь. Взгляда Тэр не выдержал, спрятал лицо в подушку. На прикосновение к плечу не среагировал, только напрягся сильнее. Переползаю на него, устраиваясь лежа на широкой спине.
— Волчонок, — лёгкий поцелуй в плечо, — хороший мой, — уже где-то за ухом. — Расскажи мне, объясни, — в висок.
Волк вздрагивает в первую секунду, я слышу судорожный вздох. Подушка глушит слова, но основное удаётся разобрать. Коса на камень нашла в его голове. Вбитое стаей "настоящий волк должен быть свободен, иначе он шавка подзаборная" наложилось на жизненный опыт, на неожиданно полюбившееся в какой-то момент подчинение. Вот и получилось, что он либо чувствует себя неправильным, неполноценным, либо живёт не так, как хочет.
— Ты начинаешь путать тёплое с мягким. Свободу личную с соблюдением чужих о ней представлений. Так что давай не будем действовать сгоряча? Я разберусь с делами и мы с тобой слетаем в лес. Нам обоим нужно отдохнуть и порядок в голове навести.
