У него ко мне был Нью-Йорк | страница 69
Задавать себе вопросы.
А честно ли то, как я себя веду сейчас?
Имею ли я право произносить эти слова вслух?
А справедливо ли то, что я утверждаю?
Адекватно ли то, как я реагирую сейчас?
А не наступаю ли я сейчас на чужую территорию, не нарушаю ли границы, не злоупотребляю ли своей властью над другим?
Отношения — почти безграничная власть над человеком и его эмоциями. Я учусь быть бережной в них.
На полу
Она — старые сбрендившие механические часы, у которых все стрелки идут в разные стороны с дикой скоростью и кукушка не затыкается.
Она уже полтора часа лежит на полу в гостиной их бывшей квартиры. На севере Москвы. Уже стемнело, но она даже не включала свет. Она лежит на ровной жёсткой поверхности пола, на колючем ковре, и с испугом слушает собственное дыхание.
«Я ещё дышу, а значит, я существую».
Машины за окном всё ещё сердито сигналят, а значит, мир по-прежнему движется по привычным траекториям.
Небо ближе к вечеру стемнело, а значит, солнце всё ещё заходит за горизонт.
Это только её крохотный, никому не заметный мир рухнул один час тридцать минут назад. В разгар очередной ссоры, очередного расставания он толкнул её. Так сильно, что она пролетела около трёх метров по коридору ко входной двери и упала на деревянный паркет, вывихнув голеностоп и сломав в нём плюсневую кость.
Нитки порванных посиневших сосудов в ноге.
В той самой ноге, что она ребёнком бережно упаковывала в сандалии на море.
Никто не имеет права насильственно прикасаться к твоему телу, наказывать через тело, мстить через тело.
Тело — это главный и единственный храм любого человека. Нанося ущерб телу, ты ставишь под сомнение нужность существования человека на земле. Ты подвергаешь его сомнению.
Эмоциональное, психическое насилие рано или поздно выливается в акт физической агрессии. После неё ты не знаешь, как жить дальше, и лежишь на полу, слушая привычный ход жизни за окном и пытаясь обрести в нём какую-то опору. Ты не знаешь, как жить дальше, потому что проломлена твоя самая главная, священная граница — тело.
Простить после акта физического насилия — это неправильно, но женщин слишком активно учат прощать. Их растят в огромной толерантности к насилию. Они его не распознают. Они винят себя. Они не уходят.
Если тому, кто совершил акт физического насилия, можно это, то ему можно вообще всё.
Вселенная нарушенных правил — это вселенная, в которой бесконечно опасно быть. Потому что в ней с тобой может произойти что угодно, а законы уже не работают.
