К нам поспешно подбегают коренастые существа, напоминающие макак, с обожанием смотрят на Альмина.
— Летучие обезьяны, — со смешком говорит девушка, — мать из какого-то мира притащила.
Расторопные, но глупые. Некоторое время они скучали по своему дому, пытались улететь, но мы им крылья подрезали. Вот, теперь живут у нас, прислуживают.
— А не жалко их, — вновь пискнул Витя.
— Какой ты забавный, мальчик. А чего их жалеть, живут в своё удовольствие, сладости иногда у меня воруют.
— Но у них, же родные там остались.
— И то верно, как я сразу не догадалась, — задумалась девушка, — то-то думаю, чего они такие грустные ходили. Всё, хватит меня на жалость давить, не то уйду в разнос! Скажете им, чтоб к лекарю отвели, затем хоть на ушах ходите … только амулеты не снимайте, — вновь напоминает она и внимательно смотрит на меня. — Пойдём, Кирилл, я тебе комнату отца покажу … поговорим, — её лицо омрачается. — А вдруг он действительно жив! — в угольно-чёрных глазах вспыхивает надежда.
С беспокойством смотрю, как летучие обезьяны уводят моих друзей в неизвестном направлении. Двор переполнен всевозможными страшилищами, теперь я вижу и рыцари не люди. Когда они сняли шлемы, я ужаснулся их лицами, это нечто злобное, с расплющенными носами, острыми ушами и у каждых из-за рта выглядывают жёлтые клыки.
— Обыкновенные прирученные гоблины, — с пренебрежением махнула рукой Альмина, — злости много, но ума мало.
— Как ты с ними всеми справляешься и носишь на себе такую тяжесть? — я смотрю на неё и вижу, что она достаточно хрупкая девочка, удивляюсь, как ещё может таскать на себе столько железа и не согнуться под немалым весом.
— Бутафория, — хмыкает она, увидев, что я с интересом рассматриваю её рыцарские одеяния. — В одной книге, что мать достала, видела рыцарей, так понравилось, вот и заставила её сообразить нечто подобное, но только мои рыцарские доспехи легче вечернего платья … а у тех, — махнула в сторону гоблинов, — из стали, тяжеленные, пускай мучаются, им полезно, да и героями себя ощущают, право, как дети! А справляться с ними легко. Хочешь, я лишь пальцем пошевелю и вон тот, толстый, мгновенно сгорит?
— Нет, не надо, — мне почему-то стало жалко того гоблина.
— Жалеешь. Странный ты Кирилл, — она с сожалением глянула на меня. — С таким подходом к жизни вы долго не проживёте. Интересно, откуда вы пришли? — Альмина легко коснулась ладошкой огромной двери, и она как пушинка отворилась. — Заходи. В замках когда-нибудь бывал?
