— Что-то ты темнишь, Кирилл, придумываешь новую историю? А не из-за неё у тебя такой синяк под глазом?
— Да, нет, папа, обычная история: шёл, поскользнулся, упал, очнулся, синяк под глазом.
— Шалопай, — отец слегка даёт мне подзатыльника и улыбается, я знаю, он не любит, когда я жалуюсь, считает, что настоящий мужчина должен сам справляться со своими проблемами.
— Папа, всё же скажи, а мумии могут ожить?
Он поперхнулся, с удивлением смотрит, не может понять, шучу я или нет, но я серьёзный как никогда, это сбивает его с толку. Вероятно, он делает правильный педагогический приём, он не смеётся, не бьёт меня шутливо по спине, он задумывается, с ответом не торопится.
— Это с какой точки зрения на это смотреть, если рассматривать проклятие фараонов, это одно, а вот, чтоб они сами поднимались из саркофагов, это невозможно. У них удаляются все органы и мозг, это просто мумии. Нет, ожить они не могут, — уверенно говорит он.
— Значит, мне показалось? — невольно перевожу дух.
— Что показалось? — удивляется отец.
— Мы обнаружили подземный ход, и нашли тайную комнату, а там …
— Какой подземный ход? — настораживается отец, вновь надевает очки, но на меня смотрит из-под стёкол.
— В школьном подвале нашли! — вырывается у меня, и прикусываю язык, я невольно выдаю нашу общую тайну.
— Ах, это, — облегчённо вздыхает отец. — Ты знаешь, сын, в детстве я тоже играл в такие игры, до сих пор вспоминаю с удовольствием. Один раз чуть чердак не спалили, играли в индейцев и дымом подавали сигналы соседнему племени. Хорошо пожарные вовремя приехали, иначе не жили бы сейчас в этом доме. А затем, как-то быстро началось взросление. Окончил школу, поступил в военное училище, первая кругосветка на Красном Кавказе. Да, и в Египте были, мумии фараонов видели, пирамиды, — он задумался. — Ничего, сын, всё у тебя ещё впереди. Только не старайся быстро взрослеть, можно упустить много интересного.
— Не буду, папа, — улыбнулся я, обвивая руками его крепкую шею.
— Мальчики, ужинать! — слышится голос мамы.
После разговора с отцом немного успокаиваюсь, теперь я понимаю, всё мне померещилось, никто не оживал и не пытался открыть дверь, ведь друзья тоже ничего не лицезрели, хотя … я так чётко видел эту руку с поломанными ногтями.
Мучаюсь в постели ни один час, всё заснуть не могу, часто бросаю взгляд на окно, занавешенное тяжёлыми шторами, сквозь которое с трудом пробивается свет полной Луны. Всё, кажется, сейчас мелькнёт тень, со звоном вылетят стёкла и страшная мумия потребует обратно похищенную у неё вещь. Но сон неожиданно комкает мои фантазии, и я уплываю в светлые дали.
